Но пощадил сына Нер’Зула.

Заклятие оков, больше не подпитываемое магией деда, исчезло. И вожак благодарно оперся на преданного Турора. Сил в нем еще оставалось для бегства через портал, и он без промедления открыл его. Я видела, как тролль, исчезая в фиолетовом пламени, раздувал ноздри от тихой ярости. А орчонок благодарно смотрел мне в глаза, пока пламя не исчезло.

Ледяной то ли снег, то ли дождь усиливался, а Стояна, отказавшись от моей помощи, все оживляла и собирала свою армию. Она была как будто в трансе, разговаривая с косолапыми и благодаря их за помощь. Это было очень завораживающе. Я только сейчас заметила, как и она дрожала. Богдан, словно почувствовал ее состояние. Сняв с плеча дробовик, он стянул с себя куртку и одел провидицу. Она была благодарна ему и, поспешно улыбнувшись, продолжила лечить медведей.

Я ушла в лабораторию. Василич с сыном и Вадик остались с дедом.

Поднимаясь на третий этаж, я не могла даже представить, что будет дальше. А дальше было приятное удивление от еще одной победы — мой отец подобрал заклятие, запирающее замок, и добрался до «Дивного»! Я увидела его с кристаллом в руках, сидевшего на полу и привалившегося к стене. Но папа был счастлив. Камень походил на большой цветок кувшинки: все лепестки отливали цветными гранями, а сердцевина его была напитана светом. Маленький огонек внутри, казалось, блуждал по лепесткам, даря им мерцание. Он оправдывал свое название. Дивный!

Я тихо ахнула.

— Пап, можно?

Я протянула руки, прося подержать кристалл. Он звал меня! Отец бережно передал его мне в руки.

Теперь я понимала, что происходило с папой, когда он держал кристалл. Реальность искажалась, меняла очертание и формы.

Возможно, я на какой-то момент потеряла сознание, слегка кружилась голова и ощущалась резь в глазах от яркого света. Солнце было в зените, я осмотрелась. Ярко-синие облака кружились в небе, а воздух, от обилия растительности, был свежим и терпким одновременно. Я была одна. Осмотревшись, я поняла, что знаю этот мир. В подтверждение моей догадки, высоко на холме, я увидела Белый Храм, в котором раньше был другой кристалл. Да, все верно, «Дивный» привел меня в Ладьор!

Одна картинка сменяла другую, я видела у подножия этого священного места тот бой с шаманом. Мир явил мне события, заставившие жителей покинуть его. Он будто жаловался мне, стонал от одиночества и пустоты. Я удивленно поняла, что мир живой! Он не умер, как считали уцелевшие ладьорцы. Погиб только их кристалл.

Но у нас есть «Дивный». Моя ладьорская кровь, подпитываемая новым кристаллом, привела меня сюда, домой!

Нужно срочно рассказать об этом своим, нужно возвращаться на Землю.

Мысленно представив длинный тусклый коридор третьего этажа здания лаборатории, я вернулась в свое тело и очнулась. Надо мной склонились встревоженные лица папы, Вадима и Иваша. А я лежала на полу и счастливо улыбалась от своей неожиданной находки.

Моя глупая улыбка встревожила их еще сильнее, и Вадик спросил, показывая три пальца:

— Ладуня, сколько пальцев?

И я, желая подержать его в напряжении еще немного, ответила:

— Шесть.

— М-да, сильно, однако ты об пол приложилась. И камень разбила, нет его больше. — Он развел руками.

Я вскочила на ноги, воскликнув:

— Как разбила?!

— Ну вот, жива-здорова, а то «шесть, шесть». — И Вадик, засмеявшись, пошевелил перед моим лицом тремя пальцами, будто майский жук своими усиками.

А кристалл уже был у Иваша в руках, цел и невредим. По его блуждающей улыбке я поняла, что брат испытывает эйфорию.

— Ну, хорошо, ты меня раскусил! — я улыбнулась Вадику. Надежнее всего было отдать «Дивный» Вадику, для него это была обычная стекляшка, без пробуждения способностей магии и прочих чувств. Здесь нам больше делать было нечего. Вадик без какого-либо трепета взял кристалл, и мы вышли на улицу.

— Деда, ты же не куришь! — воскликнул Иваш в удивлении. «Дивный» в темноте засветился еще сильнее. Дедушка сидел на старом пне рядом с входом, расставив ноги. Набивая табаком трубку, он тихо проговорил:

— Зарок я себе дал, что закурю лишь тогда, когда враг будет побежден, — он с теплотой в глазах смотрел на деревянную трубку.
–

— Смастерил ее отец Анюты, тесть мой. Хороший человек был, с деревом дружил. Много его руками в доме сделано, осталась память о нем. — И он медленно, с наслаждением, прикурил. Глубоко затянувшись и отодвинув ее во рту вбок, он слегка прикрыл от дыма правый глаз, как будто щурясь. И, махнув головой, посмотрел на единственного внука: — Курю, Иваш.

Дав деду вволю покурить в тишине, мы засобирались домой. Я осмотрелась, с удивлением отметив, что следов битвы больше нет. Все было чисто, павшие бойцы тролльей армии исчезли вместе с уходом их вожака. Морок над Дажольском, который создал Арзалг, начал рассеиваться. Скоро здесь появятся люди, которые как ни в чем не бывало, будут жить дальше, никогда и не вспомнив о мнимом ядерном взрыве.

Мы сидели за овальным столом и ужинали. Не было только Стояны и ее дочери. Моя мама суетилась в радостном волнении. А мы, уставшие, но счастливые, слушали истории из подземного города. Счастливее всех был Иваш, он сидел рядом с отцом, довольный его возвращением.