С помощью этого подхода Толкин смог обосновать некоторые анахронизмы, использованные им в «Хоббите». Так, например, он объясняет, что курение «трубочного зелья» — единственное искусство, которое хоббиты могут считать собственным изобретением, хотя никто не знает, где они этому научились. Он также рассказывает, что правительства в Шире почти никакого и не было и власть была представлена ширрифами (sheriffs, или, если использовать еще один известный Толкину вариант, shire-reeves), мэром[37] (Mayor, еще одна старинная должность, которая сохранилась до наших дней, равно как шерифы по сей день существуют в Соединенных Штатах Америки) и таном[38] (Thain, или thegn на древнеанглийском языке, что означало «слуга короля»; большинству людей этот титул знаком лишь по трагедии Шекспира «Макбет», где Макбета провозглашают «кавдорским таном»).

При этом одной из немногочисленных административных функций в Хоббитании оставалась почтовая служба. Впрочем, все это не решало проблему с развитием сюжета, которая по-прежнему стояла перед Толкином. И тут ему очень пригодилось стихотворение, которое он опубликовал за несколько лет до написания «Хоббита», тоже вдохновившись местными названиями, именами и старыми картами.

Стихотворение «Приключения Тома Бомбадила» было напечатано в журнале «Оксфорд» в 1934 году. Много лет спустя автор переработал его и включил в одноименный сборник стихов, который задумывался как своего рода рождественский подарок для любимой тетушки писателя по имени Джейн Нив, проживавшей в Бэг-Энде. Впрочем, редакция 1934 года несколько отличается от последующей версии (1962 года) тем, что задает тон повествованию, а не следует тому, что уже было написано. В обеих версиях стихотворения Толкин знакомит читателя с Томом Бомбадилом, толком не объясняя, кто же он такой:

Жил-был Том Бомбадил — развеселый малый

В ярко-желтых башмаках, в синей куртке старой[39].

И в первой, и во второй версиях Тома ждут четыре приключения, во время которых ему приходится иметь дело со зловещими силами. Сперва его утащила в воду Золотинка, дочь Реки; затем поймал в ловушку старец Ива[40]; потом поволок в подземную нору Барсук со своим семейством, а когда он наконец добрался домой, то там его за дверью ждал Могильный Дух:

Холодом дохнула ночь: — Слушай, Бомбадил!

Зря ты о Могильном Духе, весельчак, забыл!

Hа свободе я опять, из кургана встал,

Где источенных камней щерится оскал.

Унесу тебя с собой, румянец прочь сгоню,

В склепе смрадном под землей навек окостеню!

Однако, что бы ни происходило вокруг, Том реагирует на все с неизменным спокойствием и дает недругам команды, которым они всегда повинуются: «Ты достань-ка мне ее…», «Hу-ка, выпускай меня…», «Hу-ка, выводи меня…», «Прочь! Hемедля дверь закрой! Сгинь в немую тьму!», «Kлад могильный свой храни и былое горе!». А затем, на следующее утро, он снова возвращается, на сей раз чтобы самому похитить Золотинку и жениться на ней. Чудища и призраки по-прежнему толпятся по ночам вокруг его дома, стучатся в окно, вздыхают в тростниках и стонут в могилах, но Том не обращает на них никакого внимания. Обе версии стихотворения заканчиваются тем, что Том встречает песней рассвет:

Hа пороге он сидит, хлопает лозинкой,

Рядом золотые кудри чешет Золотинка.

У читателей журнала «Оксфорд» 1934 года наверняка сложилось впечатление, что это стихотворение является практически образчиком поэзии нонсенса. Однако здесь Толкин берет типичный английский пейзаж, безопаснее которого в мире, наверное, и не было, и предпринимает попытку населить его привидениями и прочей нечистью. Ему не пришлось много изобретать. Могильный Дух упоминался еще в скандинавских сагах, где он представал в виде привидений или, точнее, ходячих мертвецов, которые выбирались из своих могил, чтобы мстить живым. В английском фольклоре эти суеверия почти не сохранились, зато могильников на территории страны имеется предостаточно. В каких-то двадцати пяти километрах от дома Толкина через Оксфордширскую равнину пролегает гряда меловых холмов Беркшир Даунз, густо усеянных могильниками времен Каменного века, включая знаменитый погребальный курган Уэйлендз Смайти, от которого дорога ведет к холмам Найн Бэрроуз Даун.

Толкин пошел по уже проторенному им пути: он выбрал одно из суеверий, дошедших до наших дней благодаря скандинавским сагам, и пересказал его на английский лад, перенеся место действия в края, которые ему были хорошо знакомы. При этом прекрасная чаровница Золотинка, «дочь Реки», состояла в родстве с ведьмой-ундиной, которая, подобно матери Гренделя, сидела в «тенистом омуте». Об ундинах в фольклоре известно не так уж много, но специалистам по древней поэме «Беовульф» доводилось сталкиваться с упоминаниями злобных водных богинь, которые, по мнению некоторых, послужили прототипом для матери Гренделя. Британский литературовед Р. У. Чемберс, который был другом и покровителем Толкина на начальных этапах его творческого пути, упоминал народные поверья про Пег Паулер, которая живет в реке Тис, и Зеленозубую Дженни из Риббла в качестве классических примеров коварных водных ведьм.

При этом если в версии стихотворения от 1934 года название реки, в которой жила ундина, еще не упоминается, то в редакции 1962 года Толкин уже называет ее Ветлянкой (Withywindle). Это дает нам более глубокое представление о том, как Толкин работал с топонимами и географией местности. Описание самой реки, на которую хоббиты натыкаются в начале своего пути, является одной из множества прекрасных картин природы, представленных во «Властелине колец». Хоббиты шли «глубокой мрачной балкой», из которой вдруг открылся выход в солнечную долину:

Дремотный зной стоял в укромной речной долине. Посредине тихо катила мутно-бурые струи река, обросшая ветлой и ильмовником, над нею склонялись дряхлые ивы, ее обступали ветхие вязы, осклизлые берестовые стволы загромождали русло, тысячи тысяч палых листьев несла вода, их желтые мириады вяло трепетали в воздухе, тянуло теплым ветерком — и шуршали камыши, шелестела осока, перешептывались ивовые и вязовые ветви.

Если бы Толкин вдруг решил выйти из своего рабочего кабинета в доме на Нортмур-роуд и прогуляться до Университетского парка, а затем перешел на другой берег реки через Радужный мост и, оставив позади городок Оксфорд, зашагал в направлении деревень Вуд Итон и Уотер Итон — как он, без сомнения, частенько делал, — то перед ним открылась бы буквально та же самая картина: мутная река, которая медленно и лениво катит свои воды в обрамлении склонившихся ив. Эта река, которая действительно существует и именно в Оксфорде впадает в Темзу, носит название Чаруэлл. И хотя в Оксфордском словаре английских топонимов приводится своя версия этимологии этого слова, Толкину оксфордские словари обычно были не указ. Как мне кажется, он полагал, что название реки происходит от древнеанглийского *cier-welle, где первый слог — это часть глагола cierran, означавшего «поворачивать». Иными словами, слово «Чаруэлл» могло означать «извилистая река» или «петляющая река», каковой она, в общем, и являлась (в отличие от соседней Ивенлоуд, что можно перевести как «прямое течение», или реки Скирфар — «сияющая дорога» — в Йоркшире, в которой в 1919 году утонул профессор Мурман, занимавший должность преподавателя английского языка в Лидсском университете, впоследствии доставшуюся Толкину). Дальше, вниз по Темзе, находится Виндзор, название которого, возможно, происходит от *windels-ora, что означает «место на извилистой реке». А словом withy в старину обозначали иву, которая частенько фигурирует в самых разных английских топонимах, например в названии уорикширской деревеньки Витибрук. Название Withywindle (Ветлянка) представляет собой отсылку к реке Чаруэлл и одновременно служит отражением двух ее основных отличительных черт — берегов, поросших ивами, и извилистого русла с медленным течением.