Хизер почувствовала, что по ее лицу текут слезы. Это единственное, что двухголовая тварь не могла контролировать - человеческое горе. Эти слезы жалили душу, как кислота, и в них не было ничего очищающего. И они продолжали литься, пока Хизер снова и снова махала монтировкой, нанося раны несчастной, уже мертвой девушке.

Отбросив монтировку, Хизер схватилась за нож. Она всадила длинное острое лезвие в рану на лбу Стефани, погружая его глубоко в мозговую оболочку. Потом крепко ухватилась за рукоятку ножа и со сверхчеловеческой силой, данной ей двухголовым монстром видимо специально для этой цели, расколола череп, как грецкий орех. Бросив нож, Хизер запустила пальцы внутрь черепа, разгребая мешанину костных фрагментов и вязкой жижи, добираясь до мозга. Ее рука сомкнулась вокруг нежной массы, затем она вырвала горсть серого вещества.

Вытащив часть мозга, Хизер поднесла его ко рту и откусила кусочек, вгрызаясь в него, как ротвейлер в шмат сырого мяса. Мозговое вещество было теплым, склизким и солоноватым на вкус, и когда оно скользило по ее пищеводу, девушка думала, что покончит с собой, если переживет все уготованные ей сегодня пытки. Вряд ли она сможет жить с такими воспоминаниями.

Проглотив последние остатки мозгового вещества, Хизер поняла, что пытка еще не закончилась, когда в ее голове материализовался очередной приказ двухголового манипулятора. Извращенность этого монстра, казалось, не имела границ.

Ее заставили использовать нож, чтобы извлечь глазные яблоки из глазниц мертвой девушки. Внутренне противясь и содрогаясь от отвращения, она засунула их в рот, и тщательно прожевав, проглотила.

После этого двуглавая гидра в человеком обличии заставила Хизер искромсать ножом труп девушки до неузнаваемости, изрезав ее шею, руки, ноги, грудь и живот, пока после многочисленных ударов клинка она сама не покрылась с головы до пят кровью Стефани. Устало уронив нож, она поднялась, с трудом балансируя на дрожащих ногах. Опустив взгляд вниз, девушка осмотрела себя с отвращением. Она походила сейчас на Кэрри[7] после школьного бала. Хизер никогда не чувствовала себя такой грязной, во всех смыслах этого слова. Ей хотелось содрать с себя кожу, чтобы не ощущать на себе остывающую, сворачивающуюся кровь девушки, которую ее заставили убить.

Повернувшись лицом к своим зрителям, Хизер неподвижно застыла. Красивая голова женщины широко улыбалась, но она была единственной, кто наслаждался шоу. Глаза Джоша смотрели на Хизер с сочувствием и болью. Даже Крейг, побледнев, в шоке уставился на нее, словно не веря своим глазам.

Хизер негодующе бросила взгляд на свою мучительницу и с гневом выкрикнула:

– Черт бы тебя побрал!

Хорошенькая головка захихикала.

– Какая патетика. Ты словно провоцируешь меня на то, чтобы я тебя убила. Но я еще не закончила с тобой.
– Она облизала губы.
– Ты выглядишь так мило, покрытая кровью. Думаю, я тебя никогда не отпущу. Ты будешь моим питомцем, как и этот глупый мальчишка. – Вторая ее голова зашипела на Крейга.
– И ты научишься любить меня так же сильно, как и он.

Хизер ничего не ответила, когда тварь рассмеялась. Перспектива провести в плену у этого монстра всю оставшуюся жизнь привела ее в ужас. Молча вернувшись к машине, она нырнула на заднее сиденье. Двухголовая женщина и Джош уселись на свои прежние места по обе стороны от нее и захлопнули двери. Крейг занял водительское место и потянулся через соседнее переднее сиденье, захлопнув дверь, которую Стефани оставила открытой.

В полной тишине Крейг завел двигатель и плавно нажал на педаль газа. Машина подпрыгнула, наехав на что-то на дороге.

Стефани,– подумала Хизер, снова ощутив чувство вины, боли и раскаяния.

Затем машина развернулась и снова проехала по искореженному телу, направляясь обратно в сторону Плезант-Хиллз. Когда они проезжали мимо ее "чавела", Хизер разглядела крупный силуэт за рулем. Не было сомнений, что на водительском месте сидел один из этих уродов. Ее автомобиль последовал за ними, и Хизер, подумав о теле своей матери в багажнике сопровождающей их машины, почувствовала в этом некоторое утешение, зная, что то остается рядом. Она испытала отчаянное желание вновь хоть разок поговорить с материю, снова услышать прокуренный голос этой склочной старой бабы, сопровождающийся неизменным запахом перегара. Хизер во многом не соглашалась с мамой, но очень любила ее. У матери всегда получалось приободрить ее, встряхнуть, когда ее одолевала депрессия, найти нужные слова, чтобы заставить почувствовать себя сильной.

Оглядываясь назад, она поняла, что ее мама была удивительным источником оптимизма и наглядным примером уверенности в себе.

Но она больше никогда не услышит этот голос.

Хизер заплакала. Капли слез превратилась в поток. Она настолько погрузилась в свое горе, что едва заметила, как уродливая голова твари начала слизывать с ее тела липкую, свернувшуюся кровь. Она повернулась к Джошу, глядя мимо него в окно, наблюдая за мелькающими за ним деревьями, сливавшимися в единое пятно. Тут девушка почувствовала, как та же голова, что слизывала с нее кровь Стефани, протиснулась между ее ног. Голос, зазвучавший в ее голове, приказал Хизер раздвинуть ноги, и она была вынуждена подчиниться, вновь не контролируя свое тело, через пару секунд почувствовав, как раздвоенный язык скользит у нее в промежности.

После всех унижений, которым она сегодня подверглась, Хизер просто позволила делать с ее телом, все, что этому монстру заблагорассудится, тем более, что сопротивляться сил уже не было, да ей бы и не позволили. Она не просто оцепенела, она чувствовала себя мертвой внутри.

Седан свернул на шоссе, направляясь налево, в сторону города. Взгляд Хизер оставался прикованным к деревьям, лесной массив редел, а затем исчез, уступив место жилым районам. Отдельные дома и целые кварталы. Многоквартирный комплекс и продуктовый магазин. И, казалось, всего через мгновение они уже катили по центру Плезант-Хиллз, небольшого, но ранее уютного города.