– Он ненадолго отлучился, – раздраженно ответила Лина. Она стала еще усиленней изображать очень голодную женщину. Она не знала, что говорить в такой ситуации и заняла рот вкусными диковинками этого мира.

“Как же не хватает Сандра”. Хотя, Лине бы не хотелось, чтобы он приближался к своей жене. “Может и к лучшему, что его здесь сейчас нет”.

Ортего пришлось сбавить напор, видя как призванная занервничала.

Белокрылый был уверен, что Сандр не посвятил Ангелину в подробности своего преступления. Да какой риннигат в таком признается! Поэтому они с Софири договорились давить на чувство нравственности Ангелины. Он очень надеялся, что призванная не заинтересовалась чужим мужем как женщина и не полезет в чужую семью. Но даже если так, ее сердечко придется разбить. А Ортего сможет утешить в нужный момент.

Призванная по собранной о ней информации была наивной и сострадательной. Люциар дал Ортего второй шанс, он настоятельно рекомендовал не вести себя с Линой как с лигатами их мира. Люциар уже допустил ошибку. По его словам Лина не искушена в интригах, она наивна. Ей можно управлять, надо только подобрать правильный ключик. Главное – не давить, пусть думает, что сама принимает решения.

Лину необходимо вернуть под протекцию белокрылых. Ортего, как никто другой знал, что дар утекает от белокрылых как вода. Они все дали клятвы служения и отказались от мирских благ, которые так порой хочется получить.

Впервые старшими жрецами было принято беспрецедентное решение освободить от некоторых ограничений приглянувшегося призванной белокрылого. И Ортего желал быть этим риннигатом, как впрочем и все собравшиеся в тот день у жертвенного камня. Да, им с юности внушают, как важна их миссия, дают власть и почести. Но и вместе с тем никому не нужные ограничения, лишают их обычной жизни. Когда с годами угасает оптимизм, преданность благому делу и вера в светлое будущее, хочется добавить развлечений в свою жизнь. Скрасить обыденность.

Конечно, отобранные риннигаты были представлены как вынужденные пожертвовать своим служением ради светлой миссии. Смешно. Каждый из них знал, что на кону возможность создать семью, продолжить род и получить еще больше влияния, с оговоркой на то, что все равно придется жить по указке главных жрецов, но зато с женой. Как Люциар сам не выбил себе место в хранители? Фанатик. Думает, что все преданы делу как и он.

А Сандр – идиот! Конечно, все жены изменяют. У них такой большой выбор мужчин. Подумал бы своей головой, когда Софири не дала ему клятвы верности. Был слишком в себе уверен, или поплыл от женских прелестей своей жены.

Хорошо, что жрецы отрекаются только от брачных уз и детей. Хоть строго порицается, но многие смогли познать женщину. А где этих женщин взять? Конечно, это были чьи-то жены. Хорошо, что магия не воспринимает это действо как вред ближнему, то есть обманутому мужу. Вот и Ортего не преминул приятно провести время по пути сюда, тем более, что Софири сама прозрачно намекнула, что не прочь. Глупая, кому она нужна? На что рассчитывает? Ортего летит совершенно к другому желанному призу, а Софири всего лишь расходный материал.

Многие из жрецов “залетали”, переступая грань дозволенного. Таких и сам Ортего сопровождал на ритуал раскаяния и зачищал следы за провинившимися. Они, как малые дети, плакали, прося пощады. Люциар приходит всегда в бешенство от каждого нового случая. Поэтому многие из белокрылых, являясь жрецами, стали работать не только при храме, но и в других сферах как наблюдатели. Так они имели больше влияния и маневров для действий. Ортего был на хорошем счету. Благо, он не глупец так подставляться. Он один из немногих знал настоящую цену ритуала раскаяния.

Софири посматривала на выскочку, которая прибрала к рукам ее собственность. Нахалка! И так ей все на блюдечке было бы подано, а она позарилась на чужое, пусть и не нужное. Софири решила из кожи вон вылезти, но оставить Лину ни с чем. И так этих призванных слишком балуют. “Как бы сделать так, чтобы с этой не носились как с хрустальной вазой? Достаточно было бы посадить на цепь и черпать нужную энергетику когда заблагорассудится”.

– Лигата Ангелина, я так благодарна, что вы присмотрели за моим сыночком. И за мужа благодарю. Теперь нам не придется расставаться. Женатые мужчины, конечно, никогда не бывали выбранными в хранители. Но мы что-нибудь придумаем, – Софири нагло подмигнула. – Еще я уговорила жрецов провести обряд раскаяния. Они согласились, в нашем случае совершенно бескорыстно, ради нашей семьи и вашего выбора.

Лину очень больно кольнули слова про семью. А ведь это правда, так и есть, они семья. Но она помнила свой сон. Она мысленно повторяла себе, что нет никакой любви. Сандр ни за что не вернется к жене. Видя как Микаэль смотрит буквально с обожествлением на свою маму, Лину душила ревность. Да! Ревность не только к мужчине, в которого влюбилась, но и к ребенку, к которому она успела привязаться. И было просто физически больно наблюдать, как Микаэль растаял от нескольких ласковых слов этой наглой обманщицы.