Шрифт:
Я уже полгода к ней не прикасаюсь. После всех оскорблений, я мечтала стать незаметной, бледной тенью, на которую никто не обращает внимание.
Да какого хрена! Сбрасываю колпачок и выкручиваю тюбик.
Я больше не позволю ему делать из меня жертву!
Темнеет.
Стою под сиренью и кручу головой.
Парк полон огнями фонарей и светящихся аттракционов. Радуясь теплым денькам и свежей зелени, люди развлекаются. Это так удивительно. Весь мой мир стал грязно серым, но, оказывается, только у меня. Я сама забилась в эту дыру. Мне кажется, только сейчас я выхожу из мертвой зоны, из того вакуума, которым себя отгородила.
Только чертова сирень все портит. Этот аромат меня душит, навевая горькие воспоминания.
«Я на месте. Ты где?» – клацаю я маникюром по экрану.
«У тира. Не вижу тебя», – и куча смайликов. – «Помаши рукой!»
Повертевшись, и, так и не поняв, в какую сторону махать, я просто поднимаю руку вверх и…
И в этот момент сзади чужая ладонь зажимает мне рот, и меня дергают назад.
Глава 15
Демон
Инга садится в такси.
Я завожу мотор и выезжаю следом.
Какого хрена я делаю?
И так проторчал под ее окнами два часа, представляя, что она делает.
Надо ехать к парням, а я преследую синий опель, но при мысли о том, что она пойдет на свидание с этим гандоном, меня ломает не по-детски.
Я хотел побесить Ингу и в очередной раз попался сам. Этому аду не видно конца.
Притащился на кафедру как последний придурок. В жопе играло желание выбесить, растормошить, задеть, сделать больно, увидеть, что ей не плевать.
Да просто посмотреть на нее.
Сука.
Это был удар под дых.
Засунув голову в кабинет, я увидел, что она спит, подложив руку под щеку.
И переклинило.
Я, как шпион, агент ноль-ноль-семь на минималках, тихо без единого скрипа закрываю дверь, подхожу, стараясь даже не дышать, и минут десять просто пялюсь, как сраный сталкер, борясь с желанием ее сфоткать.
Меня даже не парит, что меня застукают. Но я не хочу, чтобы она просыпалась. Блядь, как настоящая. Нереальная. Ядовитая. Душу вынула. И спит.
А я спать не могу.
Нашел, где она подрабатывает, и тоже спать ей не даю.
Дело дрянь, я не могу контролировать руки, они сами тянутся прикоснуться.
Волосы гладкие, скользкие. Нежная щека. Приоткрытые губы. Это поджар, и от ее еле слышного выдоха у меня темнеет перед глазами.
– Дима…
Мне послышалось? Какого нах Диму она зовет?
Насрать, будем считать, что меня.
– Дима, – снова бормочет Инга, разрывая меня на куски.
Втягиваю воздух, она не может звать никого кроме меня. Не должна. Не имеет права.
У меня в груди черная дыра, центр торнадо.
Я больше не борюсь с этим. Зачем?
Рука живет отдельно от моей воли, пальцы перебирают волосы, трогают ресницы. Мгновение, и губами касаюсь ее виска. Она вздыхает, как вздыхала поутру, прижимаясь ко мне, и подставляет лицо, и у меня падает забрало.
Что я творю?
А насрать! Мне нужна доза. Доза Инги Воловецкой. В губы ударяет ее пульс.
– Девочка, – я не уверен, что не говорю это вслух.
Но Инга не просыпается, и я позволяю себе то, чего мне так не хватало.
Чувствовать ее в своих руках, слышать дыхание…
Твою мать, эта заноза стонет, когда я ее ласкаю. Башню рвет, сердце вот-вот проломит грудную клетку. Член встает от ее вздохов, как по щелчку пальцев.
Сладкая, как грех. С запахом миндаля и привкусом ванили с горечью.
Все летит к дьяволу, вместе с моим самоконтролем.
Я сейчас готов променять возможность оказаться в Инге на то, чтобы просто чувствовать, как она тянется, прижимается ко мне. Как раньше.
Я же был нормальный. Я мог связно соображать. Но стоило Инге нарисоваться, я поплыл. Это пиздец. Окситоциновый приход.
Я – животное. Мудак с биполяркой. От того, какая у нее кожа, как знакомо она пахнет, я хочу ее сожрать. Нахуя она носит такие короткие юбки? А если не я, а какой-то другой мудак сделает так же?
Сука. Аж в глазах темнеет.
Ей нужно скафандр носить, гидрокостюм.
Помутнение рассудка рассеивается, когда Инга, запустив мне пальцы в волосы, просыпается. Блядь, отрезвление слишком жесткое.
Отталкивает, как прокаженного.
И меня несет.
Если б не бабка с клюкой, не знаю, что бы выкинул.