Когда официант принёс заказ — три глинтвейна, запечённый сыр и порцию сосисок для фрёкен Голл, беседа оживилась. Хью нашёл наброски портрета пожилого мужчины с кустистыми бровями и мясистым носом. Насупленный взгляд, руки, сжавшие ручки инвалидного кресла.

— Это Борис Казарин? — спросил Хью у фрёкен Голл.

— Да, — отвечала она с набитым ртом.

— Похож? — спросил Хью у Лауры, а та прыснула и отрицательно покачала головой.

— Чем же не похож? — удивлённо спросила фрёкен Голл.

— У него совсем другой характер, он добрый и светлый человек, у него лучистые глаза, — спокойно ответила Лаура.

— Ну да, ну да! — с недоверием воскликнула фрёкен Голл, — он типичный злодей из сказки. Лицо вечно всем недовольное, просто гном какой-то.

— Бриджит, ты просто запечатлела не самый лучший период в его жизни. — и, уже обращаясь к Хью, Лаура продолжила. — Борис два года назад перенес обширный инсульт, я думала, что потеряю его. …. Не верила, что врачам удастся что-то сделать. Но, слава богу, он потихоньку восстанавливается. По крайней мере, он может работать и как-то передвигаться, пусть и на коляске.

Хью постепенно всё больше узнавал о жизни Лауры

— Лаура, а ты сама-то, чем занимаешься? — спросил Хью.

— Учусь в художественном колледже при Мюнхенском университете.

— Лаура у нас тоже художница, — с гордостью сказала фрёкен Голл, — но ей ещё не хватает мастерства, со временем — получится.

— Да, — смущенно сказала Лаура, — Борис очень часто и помногу со мной занимается, и я сама усердно тружусь.

— Можно ли будет посмотреть и на ваши работы? — спросил Хью.

— Да, конечно, я могу завтра вечером принести альбом. — улыбнулась Лаура. И это означало, что они увидятся и завтра.

По окончании этого лёгкого ужина Лаура категорически запретила Хью провожать её, и они с Бриджит покинули «Веселую устрицу», а Хью, обрадованный тем, что он может беспрепятственно стащить стакан, из которого пила Лаура, остался в кафе. Официанту он сказал, что стакан разбился, уплатил за порчу и с трофеем в кармане отправился в гостиницу.

В гостинице «Паллада» портье вручил детективу толстый конверт. Шеф Свенсон пришёл на помощь, видимо, прислал инструкции молодому детективу. Хью отложил их чтение на потом, а сам, придя в номер, первым делом обработал похищенный стакан дактилопорошком и обнаружил несколько отпечатков пальцев. Все они были частичными и смазанными. Хью аккуратно перевёл их на скотч и приклеил к бумажному листу картона. Теперь осталось связаться со Свенсоном и попросить помощи в экспертном деле. Казалось бы, работа закончена и можно уезжать со спокойной совестью. Однако, это означало бы, что Хью Барбер не познакомится со странным Борисом Казариным, больше не встретится с Лаурой и не увидит ей рисунков Лауры и … и вообще его миссия закончена. Хью это никак не устраивало, к тому же он сказал себе, что если отпечатки пальцев будут непригодны к идентификации, то его задание будет провалено. Нужно все-таки проникнуть к Борису Казарину и утащить что-то, что могло бы принадлежать потенциальной Юю Майер.

А для этого надо было написать очерк. Миссию Петера Петерса нужно было завершить достойно.

Хью вскрыл конверт и прочёл короткое послание шефа Свенсона:

«Дорогой мой мальчик, надеюсь, что твоё расследование близится к завершению. Дважды секретарь Лилиан звонил мне и осведомлялся о ходе поисков. Несмотря на то, что на поиски нам отвели значительное время, я вижу, что госпожа Майер нас поторапливает. За скорость мы могли бы рассчитывать на денежный бонус, помни об этом. Посылаю тебе материалы о Борисе Казарине. Самое интересное — в начале. Обнимаю тебя крепко, береги себя, Свен Свенсон».

Хью невольно улыбнулся, читая строки о деньгах и о том, что надо бы беречь себя. Видела бы его мать — с ярким синяком, в порванном пиджаке…

В конверте содержался документ в виде финансовой выписки об имуществе Бориса Казарина. Он указал в декларации свой доход за прошлый год в виде пятнадцати тысяч марок, сообщил, что в его владении находится автомобиль «Порше 924», квартира площадью 200 квадратных метров в особняке «Шарлахрот». «Эх, вот и адрес Бориса», — подумал Хью. — В случае если не получится попасть туда законным способом — попробуем на манер Карлссона — через окно под крышей».

Потом, подшитая аккуратной рукой Ханны, следовала подборка статей немецких изданий за разные годы о Борисе Казарине. Хью прочёл их от корки до корки, тем более, что они представляли немалый интерес. Если писать очерк, то нельзя демонстрировать профессиональную непригодность и неинформированность. Хью Барбер переживал не только за репутацию мнимного Петера Петерса, но и за исполнение обещанного Лаурой. Она сказала, что обещает пригласить журналиста в дом Казарина только в случае, если ей понравится очерк.