— Ну да…

— Ты нарушил первейший принцип нашей работы. Какой? Я хочу услышать его от тебя, — указующий перст Свеносна целился прямо в лоб Хью.

— Не смешивать личное и рабочее, — уныло сказал парень.

— Не-е-е-ет, — насмешливо протянул Свенсон. — главный наш принцип — это принцип кентавра. Если ты встретил на дороге следы человека и копыт лошади, то это не значит, что тут прошёл кентавр. Даже Ханна это знает.

Хью засмеялся и поблагодарил Ханну за кофе, который она внесла, открывая ногой дверь его кабинета.

— Ханна, ты знаешь, какой вывод надо сделать детективу, если он встретил на дороге следы человека и копыт? — весело спросил Свен Свенсон.

— Дайте подумать, шеф, — невозмутимо сказала секретарша, наливая сливки в чашку начальника, — я бы подумала, что тут проходил цыган с краденой лошадью.

Шеф Свенсон засмеялся, довольный своим и её остроумием. Прихлёбывая кофе, он ввёл Хью в курс дела.

А дело с точки зрения Свенсона обстояло так… Детективы всё время исходили из того, что Юю Майер невиновна в пожаре и в убийстве Якоба. Барберу это удалось доказать. Однако о действиях и мотивах семейки Майеров судить было рано. Слишком мало доказательств чистоплотности семейства. Майерам была выгодна смерть Якоба и Юджины, а не только Якоба, учитывая наличие завещания. Даже скорее, им была выгодна только смерть Юджины.

— Ты думаешь, что Юю была не выгодна смерть отца? — усмехнулся шеф Свен. — мы можем сказать о том, что в 1972 году она не была сумасшедшей. Но можешь ли ты категорически высказаться о её здоровье на день грядущий? Учитывая полное отсутствие воспитания в подростковом возрасте, дурную наследственность и постоянное нахождение в психотравмирующей ситуации? А чувство мести? А желание вернуть себе богатство?

— М-м-м-м… — протянул Хью Барбер.

— Тебе хочется думать, что она не сумасшедшая и не преступница. Ты влюблён и не видишь ничего в пелене своих чувств. Но ты ведь о ней ничего не знаешь. Откуда у Казарина деньги на шикарное житьё-бытьё? Он диссидент, изгнанник на чужбине, — шеф перешёл на ироничный высокопарный слог. — Лилиан явно помогала средствами Казарину и своей внучке, но помощь — источник ненадёжный. С другой стороны, у Юю Майер может быть банальный мотив мести. Разве нет причин? Украденное детство, поруганное имя, жизнь вдали от дома — да всё, что угодно. Могут быть и другие причины — внезапно возникшие. Но вполне возможно, что причин и мотивов нет.

— Есть довод в пользу невиновности Юю, — сказал молодой детектив, — Лилиан Майер не верит в виновность Юю.

— С чего ты взял? — усмехнулся Свен Свенсон, — Лилиан Майер верит в то, что ты найдёшь Юджину, так как до тебя это не удалось никому. Совершенно точно, что Лилиан хочет найти внучку. Но вот зачем? Это тебе не известно. Полиции Лилиан даёт одни показания, нам — другие пояснения.

— Мы не знаем, что она говорит полиции, — задумчиво ответил Хью.

— Это ты не знаешь, а я — знаю, — с заговорщическим видом сказал Свен.

— Что? — вскинулся парень.

— Всему своё время. — самодовольно сказал Свен, — и так, все твои выводы зыбкие. Потому что по принципу кентавра ты ищешь подтверждение своим догадкам, а надо искать истину.

***

Если у Барбера были мотивы найти возлюбленную и доказать её невиновность, о Свен Свенсон думал о другом. Мало было найти факты, которые бы ложились в версию Хью, надо было обрести уверенность в том, что другие не найдут опровержения этим актам. После обнаружения беглянки стоило подумать: возвращать ли её в лоно злобной семейки. А если их опять используют вслепую, и по следу идёт истинный убийца из Майеров или приближённых к ним?

— Мы с тобой зациклились на одной версии, — стал рассуждать Свенсон, прогуливаясь по кабинету, — почему мы ищем убийцу Якоба Майера только в кругу его семьи? После 1972 года прошло значительное время, можно успеть нажить новых врагов. Кто-то ведёт нас по следу именно Майеров и младшей дочери. А вдруг это ложный след. Что, если целью убийцы был не Якоб, а Юджина? Мы ведь тоже о ней мало знаем.

— Мы даже пока не знаем, чьё тело найдено при пожаре.

— Это вопрос времени, — продолжил Свен. — учитывая, что мы действуем в обстановке недостатка информации, то самое важное — не навредить. Себе или кому-либо.

Свен отошёл к окну и задумчиво окинул улицу взглядом.

— Я столько времени раскапывал историю пожара 1972 года, а теперь мне придётся раскопать ещё одну историю… — Хью вздохнул и даже махнул рукой.

— Не стоит так отчаиваться, мой романтичный друг, — сказал ему Свен. — то, что ты раскопал — тебе несомннно пригодится. Просто пока не понятно, за какую ниточку надо дёрнуть.

— Надо иметь хотя бы малейшее представление о том, что происходило на вилле «Синий вереск» четыре дня назад. Констант молчит, Бо Олливен умерла….

— Почему Констант тебе ничего не рассказал о том, что Юджина и ее дурная семейка были на вилле вечером перед пожаром? Почему сама Юджина об этом умолчала?

— Не знаю, — уныло сказал Хью, — не доверяли мне. Или им было, что скрывать от полиции… То есть они не доверял никому вообще.

— А что Зельден Линденбрант может иметь против тебя? — спросил Свен у молодого Хью, на что тот только пожал плечами. Свен вздохнул и снова сел за стол, сцепив пальцы рук. — у тебя есть план?

— Нет, — Хью улыбнулся, — вы же знаете, что планирование никогда не было моей сильной стороной. Но я знаю, что я буду делать сначала. Я встречусь с заказчицей, хотя это мне и запретил комиссар, а потом поеду к Юджине.