Я переместилась подальше от давящей ревности Нэнни и наткнулась на еще одно воспоминание – в точно таком же черно-багровом ободке. Худощавая девушка с бело-голубыми волосами задумчиво смотрела на закат.

Немного странно видеть себя со стороны. А лицезреть свой образ через призму чужих воспоминаний, к тому же утяжеленных чернотой недобрых эмоций, – и вовсе смешно.

К слову, Нэнни в своем воспоминании наделила меня таким размером груди, которого у меня отродясь не было – я лишь слегка проигрывала Матильде, при взгляде на которую возникали мысли о качественном урожае и нескончаемом плодородии. И в позы такие я уж точно никогда не вставала! И не оттопыривала эти несуществующие внушительные бедра! И не проводила языком по губам, призывно прищуривая глаза! Нэнни, ты мне льстишь!

В реальности же я не обладала особой привлекательностью – ни своей худощавой фигурой, ассоциировавшейся с доской, ни впалыми щеками, ни тонкими губами. Однако Нэнни поставила меня на одну планку с Матильдой и, видимо, всерьез опасалась, что кто-нибудь из нас соблазнит милого Квина.

– Нэнни, мне нужно сказать тебе кое-что. – Квин потер ладони друг о друга и, избегая смотреть на нас, уставился в потолок Беседки.

«Быть не может! Матильда добралась до него! Нет, нет, нет!– Сознание Нэнни просто сотрясалось от нескончаемого визга мыслей, а я подпрыгивала в нем, как клубок ниток на вершине готового вот-вот извергнуться вулкана. –Или это была Эксель?! Точно! Она вся такая добродушная и изящная! Оплела его своими сетями жалости! ГА-ДИ-НА!!!»

Святые Первосоздатели!

Ситуация явно выходила из-под контроля, как и Нэнни. Кто ж ожидал, что в этой истории буду фигурировать я? Да еще в качестве основной виновницы?

– Нэнни! Я люблю тебя! – внезапно донеслось до наших ушей.

Бух. Наши руки безвольно рухнули на колени. Сознание вмиг очистилось от черно-багровых всполохов, вернулось полупрозрачное мельтешение мыслей.

– Я неустанно повторяю тебе одно и то же, Нэнни. – От полноты чувств Квин вскочил на ноги. – Но ты холодна, словно ледяной ураган. Всегда улыбаешься в ответ. И я никак не могу понять. Это жалость, да? Не смеешь сказать «нет»? Не хочешь обидеть? Но твое молчание еще хуже, Нэнни! Я как будто в центре адской ловушки, где мне втыкают в тело одну иглу за другой. И так до скончания времен. Пожалуйста, перестань столь медленно калечить мое сердце. Убей одним ударом. Прошу тебя.

«Любит… меня… Любит меня! Меня! Я калечу его? А он любит?»

Моя мерцающая сущность съежилась, наблюдая за тем, как белоснежные сияющие нити оплетают все вокруг хрупкой паутиной.

«Ты нравишься мне. Но я так боюсь довериться тебе. Отдать всю себя. Очень страшно. Часто думаю о тебе… вспоминаю твои нелепые жесты… И, наверное, я… Люблю тебя?»

Я принялась скакать вокруг сияющих нитей бешеным огненным всполохом, беззвучно вопя: «Скажи вслух! Скажи это ему! Не молчи! Твои не озвученные мысли здесь бесполезны!»

Но наши губы продолжали оставаться сомкнутыми.

Нэнни! Пожалуйста, не молчи! Он же сдастся!

Тонкий перезвон в глубине сознания. С небес вдруг начала сыпаться золотая крошка. Я удивленно следила за тем, как золотистые частички облепляют белоснежные нити истинных чувств Нэнни, вторгаются внутрь, окрашивают всю паутину в золото.

«Это «Шато»! – пронзила меня догадка. – Эликсир с опозданием, но, демоны вас побери, действует!»

Тяжелый протяжный выдох, как будто Нэнни в одно мгновение оттолкнула прочь тяготивший ее груз.

Наша рука медленно поднялась, и маленькие пальчики плавно поманили напряженно наблюдавшего за нами Квина. Юноша сделал один нерешительный шаг и вопросительно нахмурился. Новое движение пальцами, теперь уже более настойчивое. Наши бровки недовольно дернулись. Квин, растерянный и чуть-чуть испуганный, приблизился к нам. С непонимающим выражением на лице наклонился, думая, что Нэнни желает что-то сказать ему.

Края жабо качнулись у нас перед глазами. Грубый рывок мягкой ткани, ехидное удовлетворение от вида расширившихся глаз Квина, ощутившего легкое удушье, и вот уже наши губы впились в приоткрытые губы юноши. Освобождение чувств вызвало у Нэнни прилив злости на саму себя за прошлую медлительность, который я внутри ее сознания ощутила как землетрясение.

«Нужно восполнить… восполнить пробелы…»– билась мысль в сияющем золоте.

С силой прижимая к себе Квина, Нэнни с остервенением целовала его, а я торопливо выталкивала свою сущность из ее сознания.

Материала для оценки воздействия «Шато» набралось предостаточно. Поэтому, ощутив привычную стабильность пребывания в собственном теле, я вскинула голову в поисках Дакота. Мне не терпелось поделиться с ним впечатлениями.

Искать долго не пришлось. Дакот сидел рядом со мной на траве. Но что-то было не так. Он прижимался лбом к собственным коленям, обхватив голову руками, и медленно покачивался. Его трясло.

– Дакот! – Я схватила его за плечи и попыталась приподнять. – Что стряслось? Тебе плохо?

– Эк… сель…

Протиснув руку между его лбом и коленями, я ощутила жар на его коже.

– Да ты весь горишь, Дакот! Скажи мне, что случилось?!

– Эксель, чувствую себя странно… Эликсиры…

– Эликсиры? – Я растерянно осмотрелась. – Причем тут эликсиры?

– В подсобке в лавке… На столе… Сегодня… Твои флаконы… – Каждое слово вырывалось из горла с прерывистым выдохом. – Твои?..