Шрифт:
Шеф жандармов принимает меня и как год назад я опять вижу его недовольство и раздражение. Похоже моё понимание о служении Отечеству немного расходится с его пониманием.
Но оказалось, что я ошибаюсь. Действительность оказывается совсем другой.
Александр Христофорович закончил чтение моего меморандума о польских делах и аккуратно сложил всё в красивую папку, которую он достал из тумбы своего огромного рабочего стола.
Я поразился произошедшей в нем перемене. Передо мной сидел безмерно уставший человек от которого просто ураганом летела мысль, как же мне всё это надоело.
— Алексей Андреевич, — по имени — отчеству он ко мне обращался крайне редко, вернее я даже на помню когда это было, — если вы думаете, что мне это неизвестно, то это ваше глубочайшее заблуждение.
Генерал поднял со стола и показал мне толстенную папку с бумагами.
— Да, да, вы совершенно правы в своем предположении, это все донесения с Варшавы. Но я отдаю должное вашей агентуре, точную дату выступления я не знал.
Бенкендорф внезапно резко поднялся из кресла и оперевшись на руки, наклонился ко мне.
— Но скажите мне, ваша светлость, что мне с этим делать?
Он также резко обратно бросился в кресло и закрыл лицо руками.
Через несколько секунд он продолжил бледным и бесцветным голосом.
— Государь знает об этом и не только от меня. Но как и его брат в свое время попустительствовал безумцам в итоге вышедшим на Сенатскую площадь, так и Николай Павлович почему-то закрывает глаза на этот зреющий нарыв.
В кабинете воцарилось тишина, генерал видимо больше не хотел мне ничего говорить. А я тоже не знал, что ему сказать и не понимал что мне надо сейчас сделать.
Генерал взял себя в руки и грустно улыбнулся.
— Вы я думаю поддерживаете отношения со своей матушкой и возможно даже видели её во время вашего американского вояжа. Как она? Я слышал, что у вас за океаном появился маленький брат?
Источник информации генерала был мне известен. Естественно это его сестра светлейшая княгиня Дарья Христофоровна Ливен, тетушка естественно такой семейной новостью с ней поделилась.
— Она чувствует себя великолепно, думаю счастлива и на мой взгляд даже помолодела. А маленький Павлуша очень хороший мальчик. Я очень рад за них.
— Ну слава Богу, за сегодня я хоть что-то услышал приятное. Спасибо, князь,.за ваши труды. Холерная напасть Россию не миновала, но думаю того ужаса, что уже твориться на Востоке и начинается в Европе, нам удалось избежать. Вы были совершенно правы когда писали об опасности бурлацкой вольнице, к сожалению лечить пришлось каленым железом. Вы еще не передумали осваивать наши далекие просторы? — генерал неопределенно махнул рукой.
— Нет и в ближайшее время предполагаю приступить к этому.
— Там я думаю вы столкнетесь с этой публикой, которая сейчас туда направляется. Но согласитесь, они наказаны но заслугам.
Бенкендорф встал из-за стола, демонстрируя, окончание нашей беседы.
— Вас, князь, ждет жена и ваши милые дети, Софья Андреевна насколько я знаю собирается вас осчастливить еще одним ребенком. Езжайте в Лондон и занимайтесь милыми вашему сердцу делами. А здесь будем уповать на Господа, он всё управит.
По дороге домой я успокоился и решил, что генерал Бенкендорф прав. Всё, что можно я сделал, не наводить же порядок в Польше своими руками, будь что будет. А мне пора действительно заниматься своими делами.
В России я решил немного задержаться, надо было обстоятельно побеседовать с Матвеем о холерных делах, пообщаться с сестрами, Анна как никак тоже стала мамой, а две пигалицы уже почти невесты. А в нынешнем девятнадцатом веке в пятнадцать уже и замуж выходят.
Да и ревизию хотя бы здесь в Пулково и Нарве провести, посмотреть на всё своим глазом. а не только читать отчеты.
Отчеты, которые мне регулярно поступают, штука конечно интересная. Как-то незаметно Иван Васильевич создал в моем хозяйстве своеобразную секретную службу и периодически я читал его опусы о состоянии дел. Его интерес был очень специфический: нет ли воровства или предательства и не замышляет ли кто чего худого.
Пару раз с его подачи удалось во-время ударить по рукам и по-хорошему расстаться с людьми, одному прохиндею я просто дал вольную и отправил на все четыре стороны с напутствием не попадаться больше на глаза, а со вторым прекратил всякие отношения.
А вот с одним кандидатом в злодеи пришлось обойтись жестко и он теперь гремит где-то кандалами.
Следующим утром я начал претворение своего плана с чтения отчетов Ивана Васильевича и занимался этим до самого обеда, потом было общение с сестрами, а вечером я ждал Матвея.