Бабушка была на вид поспокойнее. Это только на вид, со стороны. Будь ее воля, она бы меня веревкой к себе привязала.

Ей все время казалось, что я могу потеряться. До десятого класса опоздание из школы на 10 минут заканчивалось криком и шумом. А иногда и слезами: “Ты думаешь только о себе! Тебе плевать на нас! Мы уже все больницы обзвонили, тебя разыскиваем. В новостях по телевизору одни ужасы показывают!”

У меня такое ощущение было, что дед и бабушка специально из телевизора и газет негатив собирали. Может, даже смаковали его. Это было подтверждением, что мир грозен и опасен, и лучше сидеть в своей квартире-норе и бояться. А негатива всегда хватает. Это я уже потом, когда стала журналистом, поняла: негатив публикуется специально – для повышения рейтинга и охватов. Да и наш мозг его лучше запоминает, ведь это опасность. Вот и попадаем в ловушку к страхам.

Отец пил. Нет, алкоголиком себя не считал. В медицинских терминах я не разбираюсь, но пара рюмок за ужином – это было обязательно. Каждый день. Он служил инженером по технике безопасности на военном заводе. Как говорил, “не работа, а сплошной стресс”. Вот стресс и снимал. А потом хотел все проверить и проконтролировать, чтобы было безопасно. До сих пор помню ощущение… Лежишь и ждешь, пока он не уснет. Тревожно. В любой момент мог зайти, поднять с постели и начать изучать отметки в дневнике. Проверять, как я уроки сделала, собрала ли портфель в школу.

Проверять там было нечего – круглая отличница. Это уже была моя безопасность. Школу с золотой медалью окончила. Должна была быть лучше всех, перфекционистка. Были, конечно, и нелюбимые предметы. Физику я не любила, а меня физичка. Но получить в аттестат отметку ниже пятерки я просто не могла. Вспоминаю себя перед итоговой контрольной по этой физике. Ночь не спала – мозг не дал. Только и мысли, что о завтрашнем дне: какие задачи будут, как я их решу.

А утром к мозгу подключился кишечник. Это я уже сейчас все механизмы понимаю. Но в тот момент – катастрофа! Неужели заболела?! Неужели пропущу контрольную? Кишечник тревожился вместе со мной и без моего ведома. А мама? А мама таскала меня по врачам по каждому чиху, ей все казалось, что у меня неизвестная болезнь. Что я бледненькая и худенькая, что я ем мало, что у меня голова кружится. Каких только врачей она со мной не посетила! И как итог, диагноз – “вегетососудистая дистония”. Освобождение от физкультуры навсегда. Сейчас я разобралась, что такого диагноза и не существует. И мне, наоборот, надо было бегать и прыгать да гулять побольше, а не за учебниками сидеть до полуночи. Но мама была довольна. Этот диагноз и заключения врачей вполне уложились в ее картину мира и его опасности. Так и жила. Да и неплохо жила, все принимала как должное.

Да, вот такая у меня родня. И я такая – ничего не изменить. И все было более-менее, но в 25 лет как-то разом навалилось: с молодым человеком рассталась, работу поменяла, деда похоронили, у мамы подозрение на онкологию…

Кажется, что схожу с ума. Иногда отпускало, и тогда считала, что все себе напридумывала. Но потом опять. Нет, не напридумывала.

Подруге рассказала. Говорит: “Родить тебе надо, будет о ком заботиться. Или работай побольше, в огороде паши. Хочешь, к нам на дачу поедем, будешь грядки пропалывать – все пройдет. И вообще, это ты все придумываешь. Не может быть такого, чтоб человек с собой не справился”. На дачу мы съездили. Полю эту грядку, а тревога такая, что даже ком в горле появился. Хочу вздохнуть, и будто что-то мешает. Надышаться не могу, несмотря на свежий воздух. Сбежала я с дачи в поликлинику: ЛОР, терапевт, потом гастроэнтеролог. Трубку глотала с фонариком, рентгены всевозможные, анализов куча. Чисто все! Ну как такое может быть? Я же чувствую этот ком, глотаю с трудом. Значит, плохо искали!

Что бы вы сделали на моем месте? Да, я пошла к тем, кто, как мне казалось, может помочь. Начала с остеопата, но уже после третьего сеанса поняла: не то. Во-первых, никакого эффекта. Во-вторых, утверждение, что кости черепа подвижны и сместились, когда мама меня рожала, показалось весьма сомнительным. У меня появилось два вопроса: если они сместились во время родов, как я жила до сих пор? И если они подвижны, и мы их сейчас поставим на место, то почему бы им не разойтись опять? Убедительных ответов я не получила и пошла дальше. Гомеопат мне насыпал белых шариков и расписал их прием чуть ли не по минутам. То ли терпения у меня не хватило, то ли тревога была слишком сильной, но через две недели без улучшения я эти шарики бросила.

Пиявки сосали мою кровь достаточно активно, но тоже без эффекта. Еще иголки были – акупунктура, если правильно говорить. Честно вам скажу: эффект нулевой.

Несколько дней даже в клинике лежала. Ежедневные капельницы, ноотропы, сосудистые препараты. Сначала от этого моя тревога совсем неуправляемой стала. Потом на ночь мне назначили снотворное.

Полегче было, пока лежала, но вышла – и все еще хуже.

Он разложил все по полочкам. Оказывается, тревога моя – это древнейшая эмоция. Без нее нельзя, надо только чуть поставить ее на место.

Психиатр назвал диагноз, и это не перекрученные артерии шеи и не остеохондроз, не кости черепа виноваты. Оказалось, у меня тревожное расстройство.

Если бы я знала с самого начала, что со мной, не теряла бы времени и столько не мучилась. Но, как говорит мой доктор, всегда и во всем можно и нужно найти положительное. Даже в моем плохом состоянии. Мой диагноз дал мне возможность разобраться в себе, понять себя и свои эмоции. И теперь я могу помочь многим – хотя бы своим рассказом.

Да, и у меня скоро свадьба!»

Мы уже с вами разобрались, как устроен наш мозг, кто ответственен за тревогу, почему и для чего тревожились первобытные люди.

Когда хватит релаксационных практик, а когда необходим психолог и психотерапевт? Когда достаточно увеличить физическую нагрузку, а когда необходима противотревожная медикаментозная терапия?