– Илья, есть еще кое-что, – нарушив молчание, протянул Степаныч. Он отвел взгляд и уставился на костер. – Твой отец пропал в красную ночь. Я никому этого раньше не говорил. Да и кто бы мне поверил?

Илья напрягся: во рту пересохло, а сердце заколотилось в груди. Все, что он знал об исчезновении отца, основывалось на отчетах начальника поискового отряда и следователя из полиции, но никакую чертовщину они не упоминали. Слова Степаныча стали для Ильи откровением.

– Расскажите, – выдохнул он.

– Вечером мы выпивали с Игорем у костра. Он только что вернулся с охоты, подстрелил двух кабанчиков. Травили байки, смеялись. Надвигалась гроза, небо краснело, но за бухлом мы этого не замечали. А потом из леса выскочил перевертыш.

Степаныч остановился, чтобы сделать затяжку. Сигарета дрожала в руке. Глаза егеря заслезились.

– Он был необычным, – сипло продолжил старик. – Таких я раньше не видел. Это был перевертыш человека. Голый, весь в грязи, ноги вместо рук, руки вместо ног. Голова на спине болталась, но тоже вся перекошенная: рот на лбу зиял, глаза на щеках таращились, а нос будто внутрь вдавило – дыра на его месте чернела. Уродец трясся – то ли от страха, то ли от холода. Что-то мычал, а потом как завопит! Игорь вскочил – испугался, наверное – и пальнул из ружья. Попал перевертышу в бок, он тут же свалился. Оттащили мы его в болото, да там и бросили. Как раз и ливень пошел, вокруг все красным замерцало, а деревья, как трансформаторы, гудели. Я ему предложил переночевать в моем домике, но он отказался и потопал к палатке. Так и сгинул.

Пепел упал с кончика сигареты, и Степаныч отбросил окурок в костер. Илья сидел как оглушенный. Он не знал, верить ли услышанному: откровение егеря казалось пьяным бредом старого отшельника, но оно же могло стать разгадкой исчезновения отца.

– А кем был этот человек-перевертыш?

– Не знаю. – Степаныч пожал плечами и посмотрел в сторону леса. – Но одно мне не дает покоя: вдруг из-за него твой отец и пропал?

* * *

Илья не мог заснуть. Ворочался в спальном мешке, перебирая в голове старые воспоминания и новые факты – слишком невероятные, чтобы в них поверить.

Степаныч ушел в егерский домик около часа назад, сославшись на то, что близится гроза и лучше переждать ее в укрытии. Старик припомнил слова жителей деревеньки: в красную ночь в лес ходить нельзя. Но Илья уже находился в лесу, и его прибежищем служила потрепанная отцовская палатка. Степаныч уговаривал Илью отправиться к нему в домик, но перспектива провести ночь в комнате с храпящим мужиком, вдыхая едкий перегар, не внушала особой радости. Голова и так трещала от алкоголя, духоты и безумного рассказа егеря. Илье хотелось побыть наедине с воспоминаниями – и чувством вины.

Пять лет назад отец звал его на охоту. «Давай-ка, сын, тряхнем стариной, а то давненько мы в лес не ходили», – говорил он. Илья отказался, а по какой причине – уже и не помнил. Возможно, то был очередной завал на работе или вечеринка у друзей? Какая теперь разница. Навязчивая мысль годами саднила в душе: если бы он отправился на охоту с отцом, беды бы не случилось.

Конец ознакомительного фрагмента.