— Вы же понимаете, что моё недовольство было вызвано именно несоблюдением законов, в связи с этим и уход подразумевает стремление отстоять закреплённые в документах правила, — нагнав пафоса в голос, проговорил Шуйский.

— Допустим, — сказал на это император. — Но вы же понимаете, что время течёт, всё вокруг изменяется. Нет ничего незыблемого вокруг нас. Даже мы сами смертны, а значит, склонны к изменению.

— Для того, чтобы устоять на ногах в бурном потоке времени, и нужны незыблемые столпы, за которые честным людям надлежит держаться, — отбил атаку оппонент.

— Возможно, вы и правы, — заметил на это император. — Но что вы скажете на то, что ещё совсем недавно в нашей империи существовал запрет на летающие автомобили. Самих автомобилей ещё даже не придумали, а запрет уже был. Как вам такое? Конечно же, закон изменили, и машинам разрешили летать.

— При всём моём уважении, — проговорил Шуйский, — летающие автомобили никак не угрожают целостности империи. Вы думаете, я — совсем ретроград и не принимаю никаких изменений? Нет же, я знаю, что существует целая законодательная власть, которая эти самые законы пишет, а затем внедряет в общество. Говоря образно, очень даже может быть, что изобретут нечто такое, что позволит человечеству отказаться от чистки зубов. Но это не значит, что надо бросать чистить зубы прямо сейчас. Они сгниют и выпадут. Понимаете, о чём я?

— Я понимаю, — ответил император, видя, что его собеседник упирается, отказываясь видеть простые истины. — Но считаю, что время для изменения законов уже пришло. И это вопрос безопасности империи. Именно приверженность устаревшим правилам нас тянет на дно. И вы себе даже не представляете, насколько сильно.

— Вынужден вам возразить, но соблюдение законов никак не может повредить государству, — проговорил старый абсолют. — Я, как законопослушный гражданин, настаиваю на этом. Державин-младший угрожает нам всем. Моё мнение в этом плане осталось неизменным.

— Что ж, — Ярослав Иванович тяжело вздохнул и открыл папку на одном из заложенных мест. — Я утверждаю, что вы, Шуйский, повели себя недальновидно, руководствуясь при этом политикой двойных стандартов.

— Что?! — мгновенно вскинулся тот. — Каких ещё двойных стандартов? Вы о чём?

— Дык вот, — император ткнул в папку перед ним. — Не далее, чем летом прошлого года ваша дочь Анна совершила наезд на пешехода.

— Это был несчастный случай! — заявил Шуйский.

— Пьяной.

— Поклёп!

— Задним ходом, на пешеходном переходе, полосе встречного движения… — монотонным голосом продолжал зачитывать факты о ДТП.

— Это всё наглая ложь, — процедил абсолют. — У неё слишком много недоброжелателей.

— Так у меня тут и фотографии имеются, — проговорил монарх. — И даже ссылка на видеозапись есть. Её потом кто-то изъял из архива, всё так, но в распоряжении службы собственной безопасности она имеется до сих пор. Как, кстати, и анализы вашей дочери. Непонятно, как до машины-то смогла дойти в таком состоянии.

Шуйский весь нахохлился, словно воробей при первых холодах.

— Все мы — люди, — сказал он. — У неё несчастье в личной жизни было. Это можно понять. Это не угроза империи.

— Да что вы всё заладили? — император перевернул страницу. — Ваш сын Игнат долгое время занимался контрабандой леса в Поднебесную, маскируя незаконные вырубки лесными пожарами… Это тоже никак не угрожает империи, так? Когда его уличили в контрабанде и взяли с поличным, на следствие и суд было оказано давление. Прокурора, который требовал судить вашего сына по закону, а не по регалиям отца, посадили на пять лет по сфабрикованному делу.

Шуйский помрачнел.

— Я тогда не знал, — сказал он. — А узнал, когда всё решилось. Поздно было что-то делать. Но прокурора выпустили из тюрьмы досрочно.

Император поцокал языком, словно досадуя о жизненных перипетиях собеседника.

— Да уж, — сказал он, — тяжко, когда за твоей спиной проворачивают дела твоим именем, не так ли?

— Что там ещё? — хмуро спросил Шуйский.

— О, тут много всего, — император полистал страницы папки. — И подпольные казино, запрещённые в империи, и ставки на спорт, и микрокредиты. И всё это принадлежит вашим внукам. Но вот вопрос: почему же их не трогают, а? Они же нарушают закон?

— Да, — едва слышно сквозь зубы уронил старый маг.

— Значит, их надо казнить? — Шуйский вскинул глаза на императора, который уже давно и пристально смотрел на него из-под бровей. — Я посчитал, тут на восемь смертных приговоров, которые надо поделить на шестерых. Это же будет по закону, да?

— Не надо их казнить, — чуть ли не одними губами проговорил абсолют. — Я всё на себя возьму.

— Так это и так всё на вас, голубчик мой, — проговорил Ярослав Иванович. — Ты вместе с ними пойдёшь, понимаешь? Только последним. А ещё надо узнать, почему так долго имперская безопасность закрывала глаза на все эти прегрешения, так? Я понимаю, что у вас достаточно заслуг перед империей и изначально всё спускалось на тормозах именно из-за этого. Но всему есть предел. И, глядя на неприличную пухлость этой папочки, у меня закрадывается ощущение, что у вас были слишком тесные отношения с Разумовским. Иначе я узнал бы об этом раньше. А это уже знаете, чем попахивает?