Невозмутимый чиновник, слегка присыпал чернила песочком, затем подул, после чего убрал лист в папку, а мне выдал свёрнутый трубочкой пергамент.

— Ваша грамота, подтверждающая титул. Поздравляю, барон Локарис-Марнгаузе.

Я пожал протянутую руку, всё ещё находясь в тягостном недоумении. Оно и в целом, со всей моей загрузкой, информация туго доходила, а тут ещё и не пойми откуда взявшееся баронство.

Выйдя на крыльцо магистрата, я задумчиво посмотрел на свиток в руке, затем, прищурившись, на солнце. Был полдень, а значит между занятиями наступил часовой перерыв и спешить в Академию обратно, необходимости уже не было.

— Ах да, господин барон, — из дверей, следом за мной, выбежал всё тот же чиновник, протянул мне увесистую связку ключей на витом металлическом кольце, — ключи от вашей резиденции.

— Какой резиденции?

— Ну как же. Наследство ваше, баронское. Трёхэтажный особняк, в Старом городе. Единорогов проход девять.

— Какой-какой проход?

— Единорогов, — любезно повторил клерк, — по легенде, при закладке города, именно там появился единорог и прошел триста метров, прежде чем вновь исчезнуть. По его следам и была проложена первая улица города, на которой стоит ваш особняк. На этой улице живут самые старейшие рода Анкарна, к которым относился и род барона Марнгаузе, к которому вы, согласно завещания, теперь также относитесь. Очень рад, что этот славный и древний род не прервался и особняк по прежнему имеет хозяина. В ином случае, нам бы пришлось выставить его на аукцион.

— Аукцион принёс бы много денег в казну магистрата, — заметил я.

— Род Марнгаузе, как и его резиденция, это часть истории города, — строго заметил тот, уже разворачиваясь, чтобы уйти, — это куда важнее денег.

— Во дела, — пробормотал я, глядя вслед скрывающемуся в дверях мужчине, — чиновник и думающий об истории, а не о деньгах, удивительно.

Опять перевёл взгляд на свиток и кольцо с ключами, но меня снова отвлекли.

— Вольдемар, какими судьбами!? — услышал я слова сказанные таким знакомым голосом.

Рядом с крыльцом, со скрипом остановилась чёрная графская карета и графиня Честер с улыбкой выглянула из неё, приоткрыв дверцу.

Я заулыбался в ответ. Пожалуй, к этой женщине, из всех моих знакомых, я испытывал самые тёплые чувства. Не в последнюю очередь за её готовность помочь. Уже и не упомнить, сколько раз она меня выручала.

Вот за эту мысль я и ухватился, потому, что некоторая помощь мне как раз и нужна была, чтобы разобраться с этим титулом и наследством.

Поспешно сбежав по ступеням, я остановился подле кареты, чмокнул подставленную ручку и с чувством произнёс:

— Графиня, вас мне послало само провидение!

— Возможно, возможно, — довольно стрельнула глазками женщина.

Нырнула обратно, в глубь кареты.

— Вольдемар, не стойте, садитесь и рассказывайте, что у вас стряслось.

Взобравшись внутрь, я плюхнулся на сиденье, помотал очумелой головой, а затем протянул Злотане оба предмета.

— Вот, прочтите, так будет проще, потому, что я и сам до конца не понимаю.

Та приняла пергамент из моих рук, развернула и принялась читать. По мере чтения брови её поднимались всё выше и выше, пока, наконец, она не взглянула на меня со смесью удивления и восхищения.

— Вольдемар, вернее, господин барон, позвольте вас поздравить. К тому же род Марнгаузе…

— Да-да, — покивал я, — меня уже просветили, что это один из родов основателей города.

— Большая честь, — кивнула графиня, — род давний, а знатность определяет не только титул, но и количество благородных предков, а у вас их достаточно, чтобы в любом дворянском обществе не чувствовать себя чужим.

— Злотана, — отбросил я этот высокопарный тон.

Подался вперёд, заглядывая ей в глаза и касаясь лежащей на сиденье ладони:

— Ты же понимаешь, что я к этому Марнгаузе не имею совершенно никакого отношения. Это какая-то ошибка. Я не могу быть его наследником. Да я даже не знал о нём до этого момента, как и он, уверен, не знал обо мне.

Графиня нахмурилась, ещё раз взглянула в документ, затем серьёзно произнесла:

— Нет, Вольдемар, никакой ошибки. Это печать Имперской Канцелярии, а она не ошибается. Ты действительно, теперь барон Локарис-Марнгаузе, полноправный владелец всего имущества рода и причитающихся ему привилегий.

— Значит, знатный и богатый? — хмыкнул я, пытаясь освоиться с новым статусом.

— Насчёт первого, — определённо, а вот со вторым… — графиня вздохнула, отведя взгляд.

— Я, почему-то, так и подумал, — вздохнул в ответ, — вот почему всё всегда, кроме денег?

— И вот это оно?!

Выбравшись из кареты, я уставился на ржавые узорчатые ворота, одна из створок которых уже явственно успела покоситься, и на такой же ржавый забор увитый разросшимся плющом.