Она совсем забыла, что нижние ряды трибуны для квиддича начинались на десятом футе от земли*.

В ту самую секунду, как несчастная Петуния, пролетевшая вниз головой с трибуны, приземлялась на твердое поле, под ней (трибуной), буквально на той же широте, была организована очередная внеочередная сходка. Присутствующих было, к счастью, мало (хотя кое-кто хотел бы, чтобы их было еще меньше): Гриб, Рыжий, Красавец и Красавица с укором смотрели на Клемента, будто он был в чем-то виноват. Последней явилась Зуб.

— Ты прекрасно видел, что она творит, — злобно проговорила она. — Рыжий, скажи ему!

— Что тут и говорить! Очевидно, что приударить за объектом нет никакой возможности. Видимо, придётся ждать, пока в школу поступит объект номер пять, а еще лучше — шесть!

— Это ещё целых два года! — вознегодовал Клемент. — У меня будет совсем мало времени!

— А что ты предлагаешь? — вскричала Зуб. Она сделала это как раз тогда, когда толпа снаружи резко затихла.

— Тише! Я предлагаю следовать протоколу и не встречаться на территории школы. Это опасно! Мы договорились общаться через Фею. Кстати, где она сама?

— Посчитала слишком опасным исчезать из виду. — Рыжий пожал плечами.

— Тебе тоже пропадать из виду опасно. Твоя сестра потом не будет спрашивать, где ты был? — Клемент сощурился.

— Что-нибудь придумаю!

— Да не кричи ты! — Клемент был зол. И продолжал злиться.

Несмотря на гуляющий ветер, все почувствовали духоту.

— Клем, ты опять…

Слова, сказанные Зубом с придыханием, казалось, подействовали. Клемента отпустило.

— Эх, как жаль… — покачал он головой.

— Чего тебе жаль? — не выдержала Красавица.

— Жаль, что перевелись в наши времена молодые волшебники, способные заколдовать галеоны для связи!

— А почему сам не заколдуешь? — поправив челку, осведомился Гриб.

— Не горазд! Не все же мне одному делать!

— Ну если и ты… — начал Рыжий, но Клемент его перебил, будто и не слышал:

— Нам не хватает Гермионы Грейнджер. Или хотя бы той, кто будет на нее похожа!

— Во-первых, уже не Грейнджер, — задрал Красавчик палец. — Во-вторых, ей сколько, двадцать с хвостиком?

— Она оставила девичью фамилию, вообще-то. И ей тридцать восемь, — вставила Красавица, которая вечно знала то, что никому не надо.

— В школе она не учится, — умозаключил Красавчик.

— А то мы не знаем! И это большое для меня горе! — продолжал причитать Клемент.

— Откуда ты знаешь, горе или нет? Ты с ней не знаком, — ответил на то Гриб.

Зуб, чесавшая подбородок, подняла руку. Организатор кивнул, давая ей слово.

— Сколько тебе лет, Клемент?

— Какой странный вопрос. Я на четвертом курсе, значит, четырнадцать, — как-то сбивчиво ответил он.

— Это, конечно, дичайшее клише, но… И давно тебе четырнадцать?

Все уставились на Клемента, и он воинственно выдержал их взгляд.

— Меньше года.

Пауза затянулась. Все продолжали выжидательно смотреть на организатора их маленького и смелого заговора.

— Ну? — не выдержал Клемент.

— Ничего, — отозвалась Зуб. — Просто интересно.

Все еще немного помолчали. Казалось, на поле возобновилась игра: трибуны зашумели, мячи засвистели.

— Раз уж мы рискнули собраться, может, все-таки решим что-нибудь? — предложила Зуб. — Понятно же, что старый план привести в действие нереально. Возьмемся за объект номер четыре. Она кажется перспективной.