Роман наклонился вперед, его темные глаза были напряженными.

— Вы точно уверены?

— Да, — сказал Кэрран.

— Вы не собираетесь менять свое решение?

Он когда-нибудь угомониться с вопросами?

— Ты сделаешь это или нет?

— Конечно, я сделаю это. — Роман спрыгнул с дивана. — Хa! Никто никогда не просил меня поженить. Такое всегда достается Николаю, моему двоюродному брату — старшему сыну Василия.

У Романа было обширное генеалогическое древо, но я помнила Василия, его дядю. Василий был жрецом Belobogа, брата Чернобога и его полной противоположностью. Он также очень гордился своими детьми, особенно Николаем, и хвастался ими при каждом удобном случае.

Роман нырнул за диван и появился с телефоном.

— Когда какая-нибудь сверхъестественная мразь пытается похитить детей, позовите Романа, чтобы он смог пробраться сквозь кровь и нечистоты, ради их спасения, но когда это что-то приятное, вроде свадьбы или наречения, о нет, мы не можем привлекать волхва Чернобога. Плохая примета. Позовите Николая. Когда он узнает, кого я собираюсь поженить, у него случится аневризма. Его голова взорвется. Хорошо, что он врач, может быть, он сможет вылечиться сам.

Он подключил телефон к розетке.

Тот зазвонил.

Роман уставился на него так, словно это была гадюка.

Телефон зазвонил снова.

Он отключил его.

— Вот.

— Это не может быть настолько плохо, — сказала я ему.

— О, это плохо. — Роман кивнул. — Папа отказался помочь моей второй сестре купить дом, потому что ему не нравится ее парень. Моя мать позвонила ему, и все закончилось плохо. Она прокляла его. Каждый раз, когда он мочится, струя поднимается все выше и выше.

Ох.

Кэрран поморщился.

— Вы голодны? Хотите чего-нибудь поесть? — Роман поднял брови. — У меня есть копченая грудинка.

Мой жених наклонился вперед, внезапно заинтересовавшись.

— Копченая или валенная?

— Копченая. Я что, язычник?

Технически, он был язычником.

— Мы не можем остаться, — сказала я ему. — Мы должны уйти. У нас сегодня вечером Конклав.

— Я не знал, что вы все еще ходите на него, — сказал Роман.

— Гастек обязал ее, — сказал Кэрран.

Конклав начинался как ежемесячная встреча Племени и Стаи. Будучи двумя крупнейшими сверхъестественными группировками в городе, они часто вступали в конфликты, и в какой-то момент было решено, что разговоры и решение мелких проблем предпочтительнее, чем находиться на грани кровавой бани каждые пять минут. С годами Конклав превратился в собрание, на котором сильные мира сего Атланты собирались вместе, чтобы обсудить дела. Мы присутствовали на множестве Конклавов, когда Кэрран был Царем Зверей, но как только он ушел в отставку, я подумала, что наши пытки закончились. Да не тут то было.

— Еще в марте банды Роланда начали третировать дальнобойщиков, — сказала я.

— В городе? — Роман поднял брови.

— Нет. — Я заявила права на Атланту, чтобы спасти ее от моего отца, взяв на себя ответственность за нее. Мы с отцом существовали в состоянии непрочного мира, и до сих пор он открыто не нарушал его. — Они делают это в пяти-шести милях от земли, которую я притязала. Дальнобойщики едут на своих фургонах или фурах, и внезапно двадцать вооруженных людей перекрывают дорогу и спрашивают их, куда они едут и зачем. Это заставило профсоюз занервничать, поэтому лидер дальнобойщиков пришел на Конклав и спросил, будет ли что-либо делаться по этому поводу.

— Почему бы не обратиться в Орден? — спросил Роман. — Они таким занимаются.

— Орден и профсоюз не смогли прийти к соглашению, — сказал Кэрран.

Орден рыцарей милосердной помощи предлагал помощь при некоторых условиях, не последним из которых было то, что, как только они брались за работу, они заканчивали ее на своих условиях, и их клиентам не всегда нравился результат.

— В итоге, представитель дальнобойщиков напрямую попросил Племя прекратить преследовать их, — сказал Кэрран, — и Гастек сказал ему, что Кейт единственный человек, способный это сделать.

— Ты?

— Я, — сказала я. — И теперь я должна пойти на собрания Конклава.

— Я с ней как поддерживающий будущий супруг. — Кэрран ухмыльнулся, сверкнув зубами.

— Так почему твой отец взялся за дальнобоев? — спросил Роман.

— Просто так, чтобы разозлить меня. Он бессмертный маг с комплексом мании величия. Он не понимает таких слов, как «нет» и «границы». Его бесит, что у меня есть эта земля. Он не может с ней расстаться, поэтому сидит на моей границе и тычет в нее пальцем. Он пытался построить башню на окраине Атланты. Я заставила его перенести ее, так что теперь он строит себе «маленькую резиденцию» примерно в пяти милях отсюда.