— Ладно, — она встала, — не бойтесь, никому не открою.

Я проснулся оттого, что кто-то положил холодную и влажную ладонь мне на лоб. Открыл глаза и не сразу понял, где я.

За окном начало темнеть. Девочка стояла на коленях перед диваном, и я уже не мог разглядеть ее лицо.

— Они ушли, — сказала девочка, — часа два, как ушли. Видимо, поняли, что вы им не по зубам. Теперь тоже уйдете?

— Да, извини.

— Насчет того, что потом на мне женитесь, это я пошутила, больно надо. Скатертью дорожка, — и убрала руку.

— Ты знаешь, я ведь не здесь, я в Москве живу, — осторожно погладил ее по плечу, — я тебе оставлю телефон, и когда ты ко мне приедешь, мы пойдем есть мороженое, в кино, театр, в общем, куда захочешь…

— И в зоопарк?

— И в зоопарк.

— Ладно, оставьте ваш телефон, приеду к вам как-нибудь. Вы непьющий?

— В общем-то нет.

— Это хорошо. Тут кругом одни пьющие. А в Москву я обязательно приеду, когда школу закончу. Я вам сейчас рубашку дам — от дяди Паши осталась. А свитер ваш — только выкинуть.

Я оделся, нацарапал в темноте телефон. Не дожидаясь, пока я уйду, она закрылась в ванной комнате и включила воду, По-моему, здорово на меня рассердилась.

Я ушел, так и не попрощавшись, так и не поблагодарив за то, что эта девочка спасла мне жизнь.

Очень загадочная девочка. Такая обязательно приедет в Москву, когда кончит школу.

Я спустился во двор и направился к подъезду, где живет Рита, поднялся на последний этаж и остановился перед дверью. Прислушался.

Тишина, разве только гудит где-то в трубах вода. Потом надавил на кнопку звонка.

Он прозвенел резко и отчетливо, я даже вздрогнул. Такой звук бывает только в пустых квартирах. Присутствие людей все шумы делает мягче и невнятней.

Я стал осматривать дверь. Хорошая, крепкая дверь, только один недостаток: замок был сломан, и стоило надавить на нее покрепче, как дверь открылась. Я прошел на ощупь по коридору и в нерешительности остановился на пороге комнаты…

Сломанный замок, затаившаяся квартира, — я уже ничего хорошего не ожидал увидеть… Потом все-таки перешагнул порог, нащупал выключатель на стене и зажег свет.

В комнате — никого. Возле дивана — пепельница, полная сломанных, недокуренных сигарет. И телефон рядом.

Кажется, она обещала, что будет ждать моего звонка всю ночь.

Я прошелся по комнате, остановился перед неплотно закрытым шкафом, открыл его. Вещи были сброшены с плечиков и в беспорядке лежали на дне. Тут же лежала сумочка под крокодиловую кожу и одна женская туфля. Я наклонился, поднял сумочку, открыл ее. Косметика, зажигалка, ключи, документы…

Не те вещи, чтобы оставить их в шкафу, уходя из дому. Положил сумочку и некоторое время растерянно озирался по сторонам. Но в остальном — никаких следов борьбы.

Остается предположить, что хозяйка сумочки и туфли пыталась спрятаться в этом шкафу, где ее и нашли после того, как открыли дверь.

Я дотронулся до смятого черного платья, пытаясь мысленно восстановить образ молодой зеленоглазой женщины… На душе стало пронзительно тоскливо. Закрыл шкаф, подошел к дивану и выбрал из пепельницы уцелевшую сигарету. Руки у меня дрожали, я никак не мог прикурить.

Видимо, она уже собиралась уходить, если была в уличных туфлях и держала в руках сумочку с документами и ключами. Может, стояла в коридоре, когда поняла, что в квартиру хотят проникнуть. Не знаю, на что надеялась, когда решила искать такое убежище. Впрочем, в подобной ситуации всегда поступаешь, как последний идиот. Я ведь и сам недавно прятался в шкафу. Только мне повезло больше.

Я зажег свет на кухне — на столе стояли две пустые бутылки из-под коньяка, а в пол были втоптаны окурки от папирос. Несколько таких же окурков было в ванной комнате, там же — выдранные с кусочками ткани две пуговицы и метра полтора завязанной узлами веревки. Больше ничего.

Как во сне я покинул квартиру и вышел на улицу. Я шел по вечерним спокойным улицам, но не чувствовал себя в безопасности. Может быть, мне и удается пока оставаться незамеченным, но каждое мгновение в одном из случайных прохожих я могу увидеть недавнего знакомого, и карусель снова закрутится. Что значила веревка на полу в ванной комнате? Ведь и директора задушили — затянули на шее кожаный ремень…

От таких мыслей у меня на лбу выступила испарина.

Я вышел на привокзальную площадь и невольно остановился в тени газетного киоска. Сквозь огромные стекла вокзала я видел немногочисленную очередь в кассу, людей, сидящих на лавках в ожидании поезда, и только потом засек того парня.

Я его не знал, но насторожило, как он пристально разглядывает входящих и выходящих из здания вокзала. Человек, кого-то встречающий, сам старается быть на виду — тогда шансы не разминуться повышаются вдвое. Этот же выглядел так, словно караулит кого-то из засады.