– Глянь, как торжествует стихия! Не могу я вспоминать дрянь, когда небо так добро к нам! – Дмитрий глядел вдаль с неподдельной теплотой и любовью, на его глазах даже блеснули крупинки слез.

Погода действительно была чудесной. Я и сам пребывал в каком-то забвении, блаженстве, наблюдая, как на лазурном небе церемонно проплывают облака, как они превращались в самых разных существ, то обыденных, то похожих на мифологических, а то и вовсе ранее нам не знакомых.

– Посмотри на то облако! – Дмитрий указал пальцем на очередного белого гиганта. – Разрушенная башня и птица рядом! Напоминает силуэт ворона.

Я прищурился, но ничего из описанного товарищем разглядеть не мог. Скорее, эти облака напоминали далекие верхушки гор.

– Вон, рядом, большой змей летит! – восторженно продолжал Дмитрий. – Ах, как отчетливо видны его крылья! Чудеса! Ты видишь?

– Да где же? – Я бегло осматривал каждое облако, но подобие летящего змея так и не смог рассмотреть.

– Вот же! Около ворона и останков башни! Выше гляди!

Я перевел взгляд на «ворона и останки башни», которые все еще были для меня верхушками гор, и с изумлением засмеялся:

– Я вижу!

Действительно, крылатый змей с распахнутой пастью гордо возвышался над «горами», а его длинный острый хвост прогнулся под неестественным углом, либо же то было продолжение четвертой лапы…

Моему восторгу не было предела. Все это казалось волшебством, а Дмитрий – волшебником, который создавал эти невероятные образы. Я никогда не смотрел на небо с таким искренним восхищением и интересом.

– Я так счастлив, мой дорогой друг, так счастлив! – с трепетом произнес Дмитрий, укладывая голову на траву. – Я бы все отдал, лишь бы вновь и вновь выезжать так с тобою куда-либо и любоваться этими прекрасными явлениями, чувствовать себя на «своем» месте. Я не знаю, как мне благодарить того, кто наделил меня такой необъятною любовью к природе!

Будто бы отвечая на его слова, нежно запели птицы, вдали замычала корова, подул ветерок, приятно щекоча лицо. Все вокруг словно слышало и понимало Дмитрия, отвечало на его искреннюю любовь теми же чувствами. Я ощущал эту гармонию всем своим нутром, отчего мое сердце дрожало, искрилось и ликовало.

Это место, этот день – все это я буду хранить в своей памяти всю жизнь.

***

А вечером того же числа я почему-то вспомнил, как в К-городе, разбирая сумки, Дмитрий нашел у меня скрипку. Кроме того, я был счастливым обладателем рояля, а скрипку мне подарили в качестве сувенира, но я ни разу не играл на ней. Зато мой товарищ тут же взял в руки смычок, сыграл пару нот, а затем виртуозно исполнил сначала несколько композиций Маттейса и Моцарта, а после и свои собственные. И я вновь подивился: каким же талантливым был мой приятель!

Однако в тот же миг опечалился: удача никогда не была на его стороне. Все таланты Дмитрия до сих пор оставались незамеченными. Мне искренне жаль таких людей. Я понимал и понимаю, что ничем помочь ему не могу, и все же, с воодушевлением когда-либо рассказывая о своих успехах, во мне часто просыпается странное чувство вины, а потом еще долго мучает совесть…

О, читатель, уж если постигнет тебя неудача, если злых людей окажется больше, знай, ты не одинок – с тобою тысячи таких же борцов за правду. Не забывай и Дмитрия, всегда помни его, как такого же несчастного путника в несправедливом и жестоком мире.

19.08

Ах, Дмитрий! Ненавижу я тебя за твое легкомыслие! Совесть теперь меня ежечасно гложет, ибо не смог отговорить тебя! Хитрец тот барин, а кроме того и умен, но недооценил он своего противника.

***

В тот вечер смог-таки Дмитрий насолить тому барину. По его рассказу, обыкновенно спокойный и немногословный господин в сердцах, в припадке безумного гнева кричал что-то о Боге, взывал к совести, а чуть успокоившись, заявил, что вызывает Дмитрия на поединок, так как тот самым бессовестным образом оскорбил его честь.

Я решительно перебил моего приятеля:

– Пиши письмо с извинениями! Сейчас же!

– Как можно! – возмутился Дмитрий. – Уж если так сложились обстоятельства, ни о каких письмах и речи быть не может!

– Ей богу, переступи же ты через свою гордость! – Я безуспешно пытался вразумить своего товарища. – Или не понимаешь, как все может закончиться?!

– О какой гордости может идти речь? Ты не был там, потому знать не знаешь, из-за чего именно встрял конфликт.

– Ну так просвети меня!

Поколебавшись мгновение, тот вкратце поведал о случившемся, избегая подробных деталей, однако и без того я сумел понять суть: агрессором выступал мой товарищ.

– Чем ты думал, когда позволил себе такую бессовестную наглость?! Позабыл, кто он таков? – набросился я на Дмитрия.

– Негодяй он, обманщик, вот кто! Рабочие его отзывались о нем именно так!

– Еще и с крестьянами успел пораспускать слухи?! Совсем страх потерял? Мы на чужой земле, тут иные правила!

– По вине этого паршивца страдали многие! Он подл, жесток и жаден! Он не достоин столь роскошной жизни.