Забираюсь на стол, который очень шаткий, не вызывает доверия. Встаю на носочки. Окно открывается с легкостью, но какое же маленькое. Узкое. И пыльное. Не знаю, смогу ли я через него выбраться.

Подпрыгиваю.

Пролезаю наполовину.

Застреваю где-то в районе перехода от талии к бедрам.

Арина права, надо прекратить лопать картошку. С завтрашнего дня на диету. Только листья салата и вода с лимоном. И ни крошки мучного в рот!

– Помогите! – ору, что есть мочи. – Помогитеее! Помогитеее! Сооос! Сос!

Кричу так минут пятнадцать. Голос срывается на сипловатый хрип. Почти исчезает.

Поняв, что никто мне не поможет, пробую залезть обратно в подсобку. Но в процессе задеваю кончиком носка край стола, и он падает…

А я повисаю, оставаясь все в том же странном положении, перегнувшись через окно безвольной тряпичной куклой. Еще и в носу сильно щекочет.

Ладно, мой вывод был крайне поспешным.

Сегодня явно не мой день…

Вдох. Выдох.

Слезы не могут быть бесконечными.

Я прямо сейчас выкидываю все произошедшее из головы. Я выкидываю из своей жизни Антона. Этого плохого парня больше не существует для меня.

Не существует…

Я не знаю его.

Самовнушение – процесс действенный.

И я действительно прекращаю грустить. Ситуация даже смешна немного. Да прибудет со мной позитив!

Успокаиваюсь. Забываюсь.

Дышу свежим воздухом.

Мечтаю чихнуть, потому что нос чешется все сильнее. В глазах пощипывает.

Дергаю ножками тудым-сюдым. А чем еще себя занять? Телевизор бы сюда. На какой там серии я остановилась?

Люба сказала, что утром меня выпустят. Ночка впереди будет долгой. Я так много работала. Мне надо отдохнуть.

Смогу ли я уснуть в таком положении?

Внезапно слышу шаги.

– Антон, подожди! Куда ты спешишь, я не понимаю?! Даша с Любой собрались к нам домой поехать, ты не можешь так некрасиво себя вести! Что за невоспитанность?! Я тебя такому не учила!

– Мам, я тебе потом все объясню, – кидает он, пробегая мимо меня. Наблюдаю за событиями «Свысока».

Марина пытается бежать за ним. У нее это плохо получается, на огромных каблуках, придерживает подол длинного блестящего платья.

Цок, цок, цок.

– Антон! – она останавливается прямо подо мной. – Нет уж, объясни сейчас!

– Простите… – выдавливаю еле-еле.

Беззвучно. Голоса нет. Я его истребила своим ором. Звучит лишь сипловатых выхрип. Она меня не слышит.

– Простите… можно вас отвлечь, буквально на секундочку…

Бесполезно. Ноль внимания.

Я сейчас как Роза на Титанике. Мне нужен спасительный свисток.

Антон осматривается. Он нервничает. Держит в руках телефон и набирает кому-то несколько раз подряд. Но абонент не отвечает.

Разворачивается к матери. Лихорадочно проводит ладонью по лицу.

– Что? – взбешенно переспрашивает. – Что?!

– Простите… простиииитееее… – пытаюсь склониться ниже. Прикоснуться к ее плечу. Но увы… – Я бы не хотела нарушать ваше уединение… простите…

– Я требую объяснения. Что происходит? – она тоже начинает кричать. – Что с тобой?! В последнее время ты сам не свой!

– Я больше не могу притворяться.

– Притворяться?

– Простите, очень интересно, но это семейные дела и лучше без меня это обсудить… могли бы вы… – снова вмешиваюсь я.

Внезапно слышатся еще шаги. Много шагов.

Из-за угла появляется оба семейства.

– Вот вы где?! Ладно, я согласен, – Дмитрий Михайлович поднимает руки в жесте «сдаюсь». – Был не прав. Нам не стоило сюда идти. Давайте прямо сейчас поедем в нормальный ресторан. И больше не будем ругаться.

Они останавливаются позади Марины.

– Подожди, – Марина останавливает мужа. – Наш сын хочет в чем-то признаться.

– В чем? – Дмитрий удивленно и надменно изгибает бровь. Так вот в кого эта привычка.

Все внимание направлено на Антона. Все ждут. Молча.

Я тоже жду. Рукой щеку подперла, уперев локоть в стену под окном.

Невероятно захватывающая сцена.

Я залипла.

– У меня есть девушка.

После этого тишина прерывается гулом голосов. Люба раздраженно вздыхает, складывает руки на груди. Глаза подзакатывает. Ее родители сильно возмущены.

– Антон… – его мать явно поражена.

Я, кстати, тоже.

Как драматично.

Мигелю бы понравилось.

– Ой, да Боже, есть и есть, – Люба дергает плечами. – Пофиг на нее. Я все знаю, Антош, и я тебя прощаю. Забей, – она взмахивает рукой, мол, ерунда.