Парни на байках газуют, вызывая восторженный гул криков и шквал сильного ветра. Песок за ними поднимается стеной, и в нос ударяет запах пыли и бензина. Этот поток ветра похож на удар.

Скорость у них действительно смертоносная. Они настоящие психи. Безумные.

Обгоняют друг друга, и даже таранят, сбивая с пути, не жалея противника.

– О, боже! – выкрикиваю я в ужасе, когда один из них выруливает с дороги на траву, проделывает несколько устрашающих маневров, подпрыгивая на кочках и подлетая в воздухе. В конце концов, еле-еле выровняв скорость, заваливается наземь, вместе с мотоциклом.

Только потом понимаю, что он упал на потеху зрителям, которые радостно скандируют. Для него это веселое окончание заезда.

– Представь, что ты среди них, – шепчет Антон, склонившись ко мне впритык. – Ты готова к такому риску? Когда окажешься на старте, пути назад уже не будет.

Он внимательно меня разглядывает. Ждет мою реакцию. Даже склоняется к уху. Его ресницы щекочут мне висок.

Он мое внимание забирает.

Я вообще-то тут классное шоу смотрю, а он отвлекает. Держит мою руку, пальцы нежно поглаживает.

Не могу ни о чем думать, когда он так делает.

– Поняла, ты хочешь меня отговорить, – шепчу ему, повернув голову.

Глазами встречаемся и что-то замыкает внутри.

Почему они у него такие холодные? Серые, но вокруг радужки иней искрится. И…

Почему мы так близко? Мы снова запредельно близко. Голова идет кругом.

Я уже не слышу комментарии ведущего. Отключаюсь от происходящего вокруг. Время уходит.

Он на мои губы смотрит. Мы замираем, не дышим. А люди словно исчезают.

Здесь никого нет. Мы одни.

Глаза прикрываю. Я все еще не дышу.

На этот раз все получится.

Он сейчас меня поцелует…

– Да! – радостные возгласы и ликование откуда-то взявшейся толпы подрывают меня. Я вздрагиваю, делаю шумный вдох и отворачиваюсь.

Момент упущен.

Это было странно. Между нами возникла какая-то неконтролируемая химия.

Медленно моргаю. Излишне медленно. Вновь включаюсь в гонку.

Последний поворот и один из участников со скоростью света и оглушающим ревом байка вырывается вперед. Это победа.

– Пойдем, больше ничего интересного.

– Все было не так уж и страшно, - произношу в шутку, пока мы двигаемся по полю к нашему транспорту.

– На этой гонке большинство новичков, а на ту, которую ты согласилась – будут лишь профессионалы играть. Это будет намного жестче.

– Это новички так играют?! – ошарашенно смотрю в лицо Антона.

– Угу.

Он не церемонится в это раз, волосы мои поправляет, сам мне надевает шлем и кивает, чтобы усаживалась на место.

Домой доезжаем быстро, я вся в своих мыслях витаю. Парю высоко над землей.

Он меня напугать хотел, но мне это больше напомнило романтичное свидание.

Хотя, я очень устала и стоя на крыльце, до которого Антон меня галантно проводил, протяжно зеваю.

– Ну все, пока, – торопливо бормочу, замок ключом открываю и заныриваю внутрь. Не люблю долгих прощаний.

Дом, милый дом.

Только закрыть не получается. Он дверь рукой держит.

Заходит следом…

Заходит следом, обувь, как ни в чем не бывало снимает, на кухню бесцеремонно проходит. С прямой осанкой и приподнятым кверху подбородком. Как будто, так и надо. Как будто, он здесь свой. Завсегдатай гость.

Просто само Его Величество Наглейшество.

– Ну, чего глазищи вылупила? Чайник ставь, – парирует он, вымыв руки и присаживаясь за стол. – Твой отец опять всю ночь на работе?

Откуда он знает?

– Да…

Вальяжно развалившись, сидит, ждет, когда выполню его пупеческий указ.

Я аж задыхаюсь от его хамоватого поведения. Он самый настоящий неотёсанный грубиян! Хоть бы раз проявил приличия! Ведет себя, словно к себе домой заявился. А разговаривает еще хуже!

Разве можно так с девушкой?

Как много мне хочется ему сказать! Накричать! Прогнать его! Но…

Но чайник я все же ставлю. Молча. А еще достаю из шкафчика шоколадное печенье и зефир, и даже выкладываю все это в красивую хрустальную вазочку. А еще…

Нарезаю яблоко и грушу на тарелку, чищу мандарины, раскладывая их дольками. Чтобы ему есть было удобнее.

И орешки сыплю на блюдце.

Да что это со мной?! Неужели он мне Настолько сильно нравится?

Боже мой, почему я такая послушная? Мне обычно только дай волю поспорить и поворчать…