— Николь!

Сбрасываю так и не попрощавшись.

Меня колотит. Слезы подступают бурными потоками. Чувств внутри очень много, я не понимаю, что в итоге чувствую. Обиду? Злость? Разочарование? Все сплетается косичкой и превращается в удавку, стянутую на моей шее.

Трясущимися пальцами снимаю разблокировку и набираю номер того, кому, как оказалось, я была вовсе не нужна.

— Так… о чем ты хотел поговорить, Тигран? — спрашивает Кира, изящно обрисовывая пальчиком тонкую ножку бокала.

Усмехаюсь, покачивая головой, когда девушка наблюдает за своими действиями и переводит на меня заискивающий взгляд, подобный тому, как смотрят женщины на мужчину во время минета. Снизу вверх, как на господина.

Полунапряжённый член в штанах снова даёт о себе знать ноющей болью. Это природа.

— Официант, — киваю в сторону и молча наблюдаю, как на столе появляются разнообразные блюда, а в центр стола устанавливают подставку с подогревом для мясного ассорти.

Кира недвусмысленно облизывает губы.

Совсем распоясалась.

До того, как связать свою жизнь с Николь Рождественской, мне нравилось играть в подобные игры. Флирт, сдобренный осознанием, что этой ночью всё случится.

Подобные игры с женой — табу.

Не потому, что Николь Мансурова против. Я вообще не спрашивал её мнение на этот счёт. Уверен, она бы сгорела от стыда в эту же секунду. О сексе мы не разговариваем и вообще, всё, что было ночью — остаётся ночью.

Были разные периоды в нашей супружеской спальне.

После свадьбы Липучка, не зная всей правды, льнула ко мне, как зелёный лист к яркому солнцу. Готова была сожрать. Чисто по-мужски это было интересно. Потом была беременность и первый год родительства. Честно, первое время было не до секса, а потом я пришёл к ней в спальню сам, а Николь отозвалась, но с неохотой, что ли.

Как правило, пик сексуальной жизни выдаётся на ежегодный отпуск, который мы семьёй проводим в Европе. Появляется какой-то огонёк.

В остальном, наверное, всё как обычно — когда бываю груб, Николь становится менее нежной и совсем не проявляет инициативу, когда стараюсь сдерживаться — пытается быть ласковой девочкой. Но кончает всегда феерично… На пятерку, как настоящая отличница и медалистка.

— Не совсем понимаю перемен в твоём настроении, Кира, — произношу, кивая официанту и провожая взглядом его спину.

Она откидывает голову, предоставляя зрительный доступ к своей шее и звонко смеётся.

— Давай выпьем, Тигран Рустамович. Мне очень повезло с руководителем. Ты бесконечно мудрый. Талантливый бизнесмен. — Понижает голос. — Чертовски красивый мужчина с добрым сердцем.

— С добрым сердцем? — приподнимаю бровь.

Уголки подведенных яркой помадой губ дрожат.

— Ну да, — кивает Кира и делает глоток шампанского, оставляя след на бокале. — Надо Йосе рассказать. Ты сегодня его уделал.

— Значит, было за что, — пожимаю плечами и тяжело вздыхаю.

В ресторане практически нет людей. Потому что все успели добраться до своих семей и отмечают по-человечески. Может, они заслужили, а я нет?..

— Почему ты такой? Я ведь видела тебя ещё лет десять назад, когда мы иногда сталкивались в одной компании, помнишь?

— Помню.

— Тогда ты был другим.

Понимаю, что она ожидает мой вопрос «каким?», но намеренно молчу.

Миллер, Миллер. Теряешь хватку. Используешь заезженные методы соблазнения. Комплимент, воспоминание о прошлом и уловка, чтобы заинтересовать.

— Ты считаешь меня красивой? — Кира меняет тактику, отклоняясь на спинку стула. Подозрительно сужает глаза.

— Я считаю тебя умной. Для финдира это важнее.

— И всё же, Мансуров? — настаивает.

Внимательно осматриваю глухое облегающее платье изумрудного цвета.

— Ты красивая женщина. Думаю, тебе известно, — пододвигаю к себе тарелку и хватаю салфетку, в которую аккуратно завернуты чистые приборы. — Но это не имеет значения…

— Почему…

Мой телефон в кармане взрывается знакомой мелодией.

— Прости, — поднимаюсь с места и кидаю салфетку на стол.

Выходя в холодный тамбур, отвечаю на звонок.

— Как вы? — спрашиваю взволнованно.

Наш дом — полностью безопасен, проверено лично мной, но мало ли что?.. Ника слишком доверчивая, к нам пару раз мошенники заглядывали, она всех чаем отпаивает и пирогами угощает.

Бедовая, говорю же.

— Ненавижу тебя, — ревёт жена в трубку, а я словно в стену на полном ходу врезаюсь.

Сжимаю мобильный так, что он вот-вот треснет. Я и сам себя порой ненавижу.