Кажется, я даже покраснела. Оказывается, всё это время он видел меня насквозь.

— Я не буду тебя уговаривать. Просто, как поймёшь, что готова, дай мне знать, договорились?

Медленно кивнув, я поднялась с дивана и направилась на выход, не говоря ни слова. Ещё никогда мне не было так стыдно. Хотя, казалось бы, за что? Я не сделала ничего плохого.

Сделали мне. А то, что Глеб всё понимает, даже хорошо. Разве нет?

Подумаешь, слегка покривила душой. Но из лучших же побуждений.

У самого выхода я обернулась, чтобы попрощаться.

Мужчина стоял у панорамного окна, хмуро рассматривая город. Сложив руки за груди, он выглядел таким отрешенным, что мне показалось, что я его ненароком обидела …

Ну что за привычка вечно сомневаться в себе? Привычка быть удобной и бояться обидеть всех и каждого? Когда я уже начну думать в первую очередь о том, что удобно мне самой?

Однако привычка — вторая натура. И мне бы просто уйти, но я задержалась на пару секунд дольше, вскоре поняв, насколько ошиблась.

Вдруг обернувшись, он в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и взял мое лицо в свои ладони. Меня обдало знакомым парфюмом.

Я ошарашенно смотрела в серые глаза, замерев, как кролик перед удавом. А ведь просто хотела сказать что-то приятное, чтобы сгладить впечатление от неудавшейся встречи. Спасибо за заботу и понимание, или что-то вроде того.

Но меня опередили. Что он, черт побери, творит? Когда я разрешала себя касаться?

— Я бы никогда тебя не предал, Агата. Никогда! Не нужно меня бояться.

С трудом сглотнув застрявший в горле комок, я опомнилась и вцепилась в его запястья.

— С-спасибо, Глеб, я это очень ценю, правда, — мой голос слегка охрип и звучал испуганно.

И немудрено. Если этот мужчина хотел, чтобы я перестала его бояться, ему не стоило вторгаться без спроса в моё личное пространство. Да и заверения в преданности — это последнее, что мне сейчас нужно.

С этим он слегка переборщил.

Невесело усмехнувшись, Глеб отпустил мое лицо и шагнул назад.

— Подвезти тебя до дома?

Мотнув головой, я напряженно улыбнулась и поспешила на выход. Дверь в прихожей оказалась заперта. Пришлось стоять, взволнованно сцепив пальцы и ждать, когда мужчина наберет нужный код.

Дверь распахнулась, и я быстро зашагала в сторону лестницы, очень стараясь не сорваться на бег.

Это проклятье какое-то.

Добравшись до дома, я проверила телефон, который предусмотрительно заранее поставила на беззвучный режим. Катя так и не позвонила. Зато была пара пропущенных от матери. Ну что там еще?

Руки слегка подрагивали, но я не стала злоупотреблять успокоительным. Хватит с меня искусственного спокойствия.

Хотя в чём-то Глеб и был прав. Не нужно набивать шишки и испытывать дополнительный стресс, если есть возможность этого не делать.

И потому я набрала свою бывшую одногруппницу, которая пару месяцев назад с несвойственным ей энтузиазмом зазывала меня в своё модельное агентство.

Может, ещё не всё потеряно? Помнится, в прошлый раз мне просто неинтересно было это предложение, хотя профессия, судя по описанию — не бей лежачего. Съемка для интернет-магазинов одежды и косметики.

В качестве подработки почему бы и нет? Сейчас я бы взялась за всё, что угодно. Это был отчаянный шаг в качестве повода сказать Глебу чёткое нет.

И когда я стала его так бояться? Настолько, что даже проблема с Марком плавно отошла на второй план.

— Марина, это я, Агата Орлова. Привет.

— Агата… — протянула та, словно не сразу узнала мой голос, но затем быстро опомнилась. — Ничего себе! Ты передумала?

Я улыбнулась и поспешила уверить, что именно так. Сейчас мне очень нужна подработка. Договорившись встретиться завтра в полдень, я с облегчением нажала отбой.

Ну наконец хоть что-то! Можно было слегка расслабиться и выдохнуть скопившееся напряжение.

Но не судьба. Стоило мне налить себе кофе и усесться за стол, как снова раздался звонок. На этот раз от матери.

— Агата, — простонала она в трубку еле слышно, — прости за прошлый раз. Я не должна была так с тобой разговаривать.

Опустив на стол недопитую кружку, я сжала пальцами телефон, предчувствуя нехорошее. На моей памяти это был первый и единственный раз, когда она за что-то вообще извинялась.