Простояв так несколько минут, Саша развернулся и окинул мастерскую унылым взглядом. Скоро он лишится и ее. Еще неделю он сможет приходить сюда, а потом покинет единственное место, которое связало его с Олесей, девушкой, оставившей в его душе неизгладимый след.

Глава 3

Предсвадебная суета помогала Олесе отвлекаться от мыслей о Саше, но когда даже на минуту оставалась одна, сразу думала о нем. Не хотела думать, а думала. С каждым днем ее влечение к нему усиливалось. Он приходил к ней во снах, да и наяву ей казалось, что она видит его в случайных прохожих. Женя целовал ее, а она представляла на его месте Сашу, а потом ругала себя за такие фантазии. Сколько раз за эти дни в мыслях она уже изменила жениху? Сколько раз про себя произносила имя Саша? Сколько раз неосознанно звала его?

Все вокруг говорили о ее свадьбе, о ее платье, торте, церемонии, а она думала о другом мужчине.

Каждый день Олеся заглядывала в календарь и неизбежно ее взгляд останавливался на субботе - последнем дне ее свободной жизни. Могла ли она позволить себе накануне свадьбы еще раз повидать Сашу? Хотя бы издалека? Ей вообще не стоило думать об этом, но зерно уже упало на благодатную почву и бурно прорастало с каждым сделанным ею вдохом и выдохом.

И если до обеда субботы Олеся жила в постоянном сомнении, то ровно в два часа что-то внутри нее перещёлкнулось. Пока все родные решали тысячи последних вопросов связанных со свадьбой и банкетом, она написала записку, что скоро вернется, взяла ключи от машины, покинула дом и поехала туда, куда влекло ее сердце.

Она пока и сама не знала, что будет делать, когда подъедет к дому Саши. Возможно, ей будет достаточно издалека посмотреть на мастерскую, или, как только приедет, тут же одумается, развернется и помчится прочь, но, когда машина остановилась напротив мастерской, а дверь оказалась распахнутой, следуя неведомому порыву Олеся решительно направилась к пристройке. Она просто не могла уехать, не повидав Сашу. Всего один раз. Последний раз. Ей казалось, что если она отступит, то лишится чего-то очень значимого и важного для себя. Жизненно важного!

У самого входа Олеся остановилась. У нее еще была возможность отступить, вернуться к машине и уехать, но даже если бы она захотела уйти, не смогла бы этого сделать. Все внутри нее протестовало против бегства. Сейчас она придавала всех, но предать себя уже не могла.

Затаив дыхание, Олеся бесшумно вошла в мастерскую. Саша сидел за гончарным кругом и, склонив голову, работал. Она остановилась у входа, боясь помешать ему и потерять возможность смотреть на него. В душе росла невероятная тоска по чему-то несбыточному. Вот, Саша находился прямо перед ней, такой близкий и далекий, родной и чужой. Несколько разделяющих их метров были подобны пропасти, которую ей невозможно было преодолеть.

Из груди вырвался судорожный вдох. Она должна уйти. Она должна уйти пока еще не поздно. Олеся сделала неуверенный шаг назад. Но Саша заметил движение и поднял на нее глаза. Изумленные глаза. И снова его взгляд опутал ее невидимыми нитями.

– Ты?! – произнес он таким тоном, словно не верил сам себе.

Олеся смутилась, сцепила пальцы в замок и выпалила первое, что пришло ей в голову:

– Я решила сама забрать чашу, которую мы тогда сделали. Она готова?

Саша спохватился, быстро вытер руки о полотенце и поднялся из-за круга.

– Да, конечно. Вот она.

Он подошел к столу, чтобы взять кривую чашку, а потом приблизился к Олесе и встал напротив, держа перед собой изделие. Он не протягивал его, а лишь стоял и смотрел на свою посетительницу. Олеся читала в его глазах, как он не хотел расставаться ни с чашей, ни с ней.

– Может ты хочешь еще раз попробовать поработать с глиной?
– неожиданно предложил он.
– Я бы мог тебе помочь.

– Сейчас?! – поразилась Олеся.

Голос разума твердил ей немедленно убираться и, наконец, думать только о свадьбе, а сердце умоляло остаться. Но умолял об этом и взгляд Саши, который проникал в самые потаенные уголки ее души и заставлял согласиться.

– Да, - ответил Саша и протянул ей руку. – Это может быть наш единственный шанс.

Больше Олеся не сомневалась. Она доверчиво вложила ладонь в его руку и последовала за ним. Саша отвел ее к гончарному кругу и усадил на лавочку.

– Ты позволишь мне сесть позади тебя? – смотрел он ласково.

Олеся кивнула и, затаив дыхание, проследила, как он окружил ее со всех сторон. Она оказалась в его объятиях. Олеся закрыла глаза и вдохнула приятный аромат, состоящий из чего-то терпкого и пряного. Она не видела, но Саша сделал тоже самое. Их близость казалась им такой естественной и завораживающей, что никто в это мгновение не испытал неловкости. Саша дотронулся до ее рук. Он ощущал бархатистость ее кожи, а она испытывала наслаждение. Все прикосновения были пропитаны особым трепетом.

Саша ухватил ее кисти, поднес к емкости и, на миг отпустив, зачерпнул в ладони воду, а затем вылил ее на женские руки. Множество бриллиантовых капель упали обратно в ведро. Мужские влажные пальцы исполняли свой танец, завлекая Олесю в магический обряд. Подчиняясь чужой воле, вскоре ее мокрые ладони опустились на кусок глины.

Умелые пальцы руководили не только ее движениями, но казалось, подчиняли себе всё вокруг. Глина будто бы ожила и принимала ту форму, которую желал получить ее хозяин.