Дико хочется надрать кому-нибудь зад, просто до чесучих кулаков!

Горелый идет к своему хаммеру, вымещает небольшую часть злобы на безответной дверце, с ревом выруливает, распугивая истошно кудахчущих кур и поднимая пыль от рассохшейся на солнцепеке дороги.

И по пути не удерживается, лупит со всей дури несколько раз кулаком по рулю.

Каким образом он вообще умудрился так лажануть? Идиот, блять… Какой идиот… Мало того, что стреманулся и не закончил начатое, как планировал, так еще и повел себя тупо. Угрожать бабе слухами, это… Это даже не грань. Это за гранью.

А он и не заметил, как сходу перемахнул четко очерченную, казалось бы, навсегда, линию, отделяющую шваль от нормального, умеющего держать себя в руках и отвечать за базар мужика.

Горелый машинально выруливает на выезд из проклятой, богом забытой деревни, совершенно не думая, куда и зачем едет.

В глазах до сих пор темно от ярости, на губах — перемешанный вкус яблок и крови, а в штанах — совершенно не желающий принимать реальность член, как вставший с первого взгляда на эту мелкую пакость, так и не думающий падать. Последнее особенно бесит.

Через полчаса, на выезде, Горелый умудряется увернуться от прущей прямо на него фуры, хватает гравийку на обочине, хаммер ведет юзом по всей дороге, Горелый, матерясь, выруливает на с трассы, чудом не цепанув столб.

И пару минут тупо сидит, уставившись перед собой слепым взглядом, не соображая ничего.

Перед глазами мелькают перемешанные кадры несущейся на него на полной скорости фуры, визг тормозов, белая рожа водилы в кабине… И, почему-то, злые острые глаза прокурорской сучки.

Он ощущает, как по подбородку бежит кровь, проводит пальцами, смотрит… Похоже, куснул себя опять, прямо по тому месту, где пришлись ядовитые зубки этой твари…

Надо же… Чуть на тот свет не отправился… Так по-идиотски… Вот бы она обрадовалась…

Стук в окно прерывает судорожный мыслительный процесс, Горелый смотрит пару мгновений на злобное лицо водилы фуры, теперь уже не белое, а красное от натуги.

Опускает стекло.

— Ты-ы-ы… — похоже, у водилы от бешенства все слова пропали из башки, даже матерные, — ты-ы-ы… Ебанулся???

— Ебанулся, — кивает Горелый, — прости, мужик…

Водила охреневает от ответа и спокойного тона, рассматривает какое-то время окровавленную рожу Горелого, а затем выдает долгую матерную тираду. Но уже без злости, выдыхая.

Они разминулись чудом, еще чуть-чуть, и Горелый бы отправился к праотцам, а водила — на нары. Обоих сегодня Бог отвел…

— Второе рождение у меня, похоже, — делится впечатлениями Горелый, — отметим?

— Да иди ты… — машет водила, — больной совсем… Какого хера не смотришь по сторонам?

— Отвлекся…

— На что? — он осматривает салон, судя по всему, ища объект отвлечения и не находя.

— На мысли… — признается Горелый.

Водила опять длинно высказывается, что-то витиеватое насчет мыслителей тупых, из-за которых в блудняк влететь легко другим людям, выдыхается, прикуривает и неожиданно с интересном уточняет:

— О бабе думал, что ли?

— А ты откуда?.. — удивленно спрашивает Горелый.

Водила только философски пожимает плечами:

— Все зло от баб…

И Горелый кивает, не противореча. Потому что реально все зло от них. От нее, сучки… Чуть не убила его. Опять. Ну вот как так можно, а?

Он тоже прикуривает, и они еще пару минут с водилой мирно разговаривают, успокаивая нервы. А затем разъезжаются.

Фура, фыркнув напоследок выхлопными, бодро прет дальше, а хаммер делает крутой разворот в сторону деревни.

Потому что то, что нас не убивает, делает сильнее. Определенно.

Горелый рулит опять к центральному дому в деревне, прикидывая сценарий будущей беседы…

А то чего-то растерялся совсем, непорядок.

Но тут растеряешься, когда все идет не по плану.

Он вспоминает с усмешкой, как прикидывал в тюрьме, где именно может быть прокурорская дрянь, на какую должность взлетела за эти шесть лет. Старт-то отличный был, ноги раздвигала правильно… Специально не выяснял ничего про нее, пока сидел, чтоб лишний раз не пропалиться.

А то мало ли, узнают, что присматривает… Устроят ему еще пару лет отдыха. Зачем лишний свет?

Но он был уверен, что она явно не пропадет. Еще бы, с такими талантами…