– Чтобы согреться, – и обнимает же, именно так, как мне того хочется. Действительно греет и расслабляет. – Ну вот, – кладет подбородок мне на макушку. – Так-то лучше, да?

– Угу, – соплю в плечо друга.

– Вещи теплые, надеюсь, положила? Я узнавал, в Санкт-Петербурге сейчас достаточно холодно. Все же зима, а зимы там лютые. Ева, почему ты вообще затеяла переезд сейчас, – вздыхает Алан, – дождалась бы следующего лета.

– Потому что решила сейчас, – бурчу, выпутываясь из сильных рук. – Положила я все, а теплые вещи – первым делом. Ты меня совсем за идиотку считаешь, не способную просмотреть прогноз погоды и всю нужную информацию по месту, куда планирую переезд с маленьким ребенком?

– Нет, не считаю, ты у меня молодец, сильная девочка. Но это не мешает мне за тебя беспокоиться.

Ой, лучше бы беспокоился за своих нижних, или как их там правильно называют. Вслух, естественно, я свои мысли не выразила, оставила при себе. Портить только наладившиеся отношения с другом я не хотела. Зная Алана, вряд ли его подобное высказывание обидит, но не зря в миру имеется поговорка: «Молчание – золото». Или: «Промолчи, и сойдешь за умного».

– Ладно, поеду. Завтра утром жди, довезу вас с Дэви до аэропорта.

– Мы и сами можем добраться.

– Не обсуждается, – ласково улыбается мой друг и, чмокнув в висок, уходит.

Закрывая дверь на ключ, не перестаю улыбаться. Все-таки хорошо, когда есть некто такой, как Алан. Надежный и сильный. Просто друг.

Первой следующим утром пришла, как ни странно, Эстель. Я пулей носилась по дому, собиралась сама и складывала в большой рюкзак все, что мне может понадобиться в аэропорту и самом самолете: небольшой мешочек с игрушками сына, - в первую очередь, иначе без них полет будет еще тем трэшем. Влажные салфетки, поильник, маленькая баночка со смесью и термос с горячей водой, как раз к посадке немного остынет, слюнявчик и один комплект слиперов, обязательно - парочку памперсов, теплые вещи для меня и сына. Паспорта и билеты перепроверила по нескольку раз, кредитки и деньги, Эстель же в это время присматривала за Дэви, готовила нехитрый завтрак и собирала моего малыша.

Эх, была б моя воля и возможности, точно бы закатала девчонку в ковер и прихватила с собой, с такой бесценной помощницей просто грех расставаться, но, к сожалению, все не всегда происходит так, как мы того хотим. Это нужно помнить.

Когда появился Алан, мы, уже собранные и готовые, ждали нашего водителя на открытой террасе, покачиваясь на качелях и ловя последние жаркие солнечные лучи. Точнее, их ловила я. Сын мало что понимал в своем возрасте, а подруга ощутит солнышко на себе и завтра, и послезавтра, и во все остальные завтра. Счастливая, с одной стороны.

Завидев Алана, сынишка радостно разулыбался ему как самому родному человеку и гукнул: «ла». Друг расплылся в не менее радостной и теплой улыбке. Подхватил у меня сына с колен, при этом слегка подбросив в воздух звонко засмеявшегося малыша, и чмокнул ребенка в светло-золотистую макушку.

– Растешь не по дням, а по часам, маленький Дэви, – ворковал друг, покачивая малыша. Подняв голову, он кивнул мне: – Ева, доброе утро, – и покосился на смущенную Эстель. Из голубых глаз мгновенно ушла вся теплота. Он оценивающе оглядел девушку своим фирменным взглядом маньяка-людоеда, точнее… ну, вы поняли кого, и склонил голову к плечу: – Мисс Эстель, полагаю?

Моя помощница робко кивнула и, бросив на меня удивленной взгляд, потупила глаза. Я же свои закатила. Господи, Эстель, ну, ты-то куда?

– Эстель, познакомься, это мой хороший друг – Алан Солесс. Алан, моя подруга – Эстель Вильямс.

Эстель слегка побледнела.

– Приятно с вами познакомиться, мистер… – она сглотнула, выдавив: – Солесс.

Я хмыкнула. Фамилия Солесс довольно редкая и звучит как «бездушный» и, на мой вкус, подходит другу как нельзя лучше. Он иногда та еще бездушная скотина. Правда, только со своими, м-м-м, клубными подружками. С другими людьми и простыми девушками – душка-душкой. Даже и не подумаешь, что внутри такого доброго, мягкого человека прячется жестокий зверь, которого сам Алан нарек Голодом. Впрочем, если быть совсем непредвзятой, обе стороны получали из таких отношений только выгоду, и в эти отношения никто никогда никого не тащил.

– Для вас, прелестная мисс, просто Алан, – во время моих рассуждений сверкнул белоснежными зубами друг. – Готовы к отъезду?

Получив мое уверенное «да», передал мне сына и взялся грузить наши немногочисленные вещи. Закинув небольшую сумку в багажник и сложив коляску, закинул ее следом, глянул на меня:

– Это все? Тогда в машину.

Тепло распрощавшись с подругой, напоследок крепко обняв девушку, усадила Дэвида в детское кресло, какое Алан купил с его рождением и, усевшись рядом, обернулась, наблюдая, как друг вбивает предположительно свой номер телефона в телефон краснеющей Эстель, и отвернулась. Когда Алан сел на водительское место и машина плавно тронулась, сурово пригрозила:

– Сделаешь больно моей подруге, оторву колокольчики, ясно?

– Я не сделаю с ней ничего, что бы ей не понравилось, Ева. И, знаешь ли, боль бывает очень… приятной.

– Не знаю и знать не хочу! Насколько я знаю, Эстель не имеет к твоим интересам никакого отношения, да она знать не знает, что вообще существуют подобные тебе люди.

Алан дернул бровью:

– Подобные мне люди? А какие они – подобные мне? Расскажи, заинтриговала.

– Так! – рявкнула свистящим шепотом: – Свои манипуляции и этот тон - за дверь или окно машины.