Шрифт:
– Как видишь, здесь. Ты отлично выглядишь! – воскликнул Сергей и слегка потрепал девушку по плечу.
– Но еще не так, как раньше.
– Это да, до всего этого ты мне больше нравилась.
– Ой да иди ты! – Мари издала короткий смешок. – И насчет любовных наших отношений мы же все выяснили еще в седьмом классе.
– Но как мы с тобой танцевали и целовались на выпускном – это прям самое яркое мое событие со школы. До сих пор душу греет.
Девушка застенчиво отвела глаза.
– Забыла?
– Такое забудешь. Я же лучше всех в школе целовалась, ты мне сам так сказал.
– И я до сих пор в этом свято уверен.
– Да что ты говоришь, – с притворным удивлением сказала Мари. – А много ли девочек целовал?
– Достаточно. Знаешь, все равно не хватало твоих – как ты тогда шептала? – «сочно вишневых, мягких, как самый спелый персик и бархатно-нежных».
– М-да, гордости тогда было хоть отбавляй.
Они коротко прыснули.
– Ты на Новый год приехал?
– Насовсем, – махнул рукой мужчина. – Кафе там пришлось прикрыть. Нерентабельно и все такое.
Он тяжело вздохнул. Мари сочувственно взяла его за руку.
– Все наладится.
– Да я и не расстраиваюсь. Как говорится: «Все, что ни делается, все к лучшему». Тем более денежки остались и можно открыть что-нибудь здесь.
– Еще одно кафе?
– Не, в Москве этих кафешек, – он махнул рукой. – В Питере, конечно, тоже немало, но на такие, как у меня, спроса больше было.
– Мм… и что же такого там было?
– Долго рассказывать.
– Я никуда особо и не тороплюсь. Проводишь меня до дома? Заодно и поговорим.
По дороге говорили о бизнесе Сергея, самочувствии Мари и всяких мелочах. Девушка позволила себе открыться ему, как не открывалась ранее никому уже долгое время.
– Ты не такая уж и закрытая.
– В каком смысле?
– Ну, я спрашивал насчет тебя у твоей мамы.
– И что она сказала?
– Исключительно хорошее.
Мари улыбнулась. Сережа держал в одной руке пакет девушки, другая рука так и тянулась к ее кисти, но мужчина сдерживал себя. Девушка знала, что до сих пор небезразлична ему, тому самому маленькому Сережке со смешной прической и вечными заигрываниями.
– Так ты говоришь, до сих пор не нашел себе невесту?
– Да какой там! У меня работа, толком и искать-то некогда.
– Понятно.
– А ты нашла кого-нибудь?
– Можно не отвечать?
– Ах да, прости.
– Ты со школы совсем не изменился: все такой же глупенький.
Вскоре они подошли к подъезду девушки. Мари попыталась взять у Сережи пакет со своими продуктами.
– Даже не пригласишь?
– Не все так быстро, – ответила девушка застенчиво. – Родители дома.
– Ну и что? Они меня знают. Тем более вон какой пакет тяжеленный – замучаешься его поднимать.
– Я на лифте.
– А до лифта как? Своими нежными ручками? Нет уж, дорогая. Давай хоть до двери квартиры донесу.
Сережа был настроен решительно – Мари это знала по тому, каким серьезным становилось его лицо. Оно таким было, когда он впервые поцеловал ее.
– Ты же все равно от меня не отвяжешься?
– Ты же знаешь, что нет.
– Ну пойдем, – вновь улыбнулась девушка. – Но приготовься к кипе вопросов: папа обожает допрашивать мальчиков.
– Ты меня уже в женихи записала?!
– Разве ты против?
– Конечно, нет. Идем.
II
Сквозь туманную дымку газовых фонарей пробивались два силуэта. Медленно скользя по скованным морозом тротуарам, они приближались к своей цели. Высокий бетонный забор, увитый колючей проволокой на верхушке. Железные ворота в километре с проржавленными наконечниками и сторожка подле, в которой не спит охранник. Свежо и тихо.
– И как мы туда попадем?
Один из силуэтов указал вверх, на колючую проволоку в том месте, где отблесками рдела прореха. Со стороны, если не вглядываться, черные ветки деревьев позади скрывали ее, но стоило подойти поближе, и это оказывался верный путь внутрь.
Где-то вдалеке заливались лаем собаки и гудели машины. Отличное прикрытие, чтобы пробраться на территорию незаметно.
– Нас посадят, слышишь, Петя?
– Не дрейфь, решили делать – делаем. Поздно заднюю врубать.
Парни кряхтя перелезли через ограду. Оглянулись. Трамвайное депо: металлическое кольцо, покрытое тонкой наледью, освещалось пятнами неярко освещаемых огней. Новые трамваи, оборудованные всеми необходимыми удобствами, как назло, стояли под самым светом, так, чтобы из сторожки их было видно лучше всех остальных. Другие, более истертые и не такие комфортабельные, стояли рядом, но в тени «инновационных».