Дикари меня и окружают, да. Толпой прям. Мужчины, женщины, дети. Говорят все разом и не слишком понятно – только некоторые слова и звуки знакомые. У них обычные, европейские лица, только поведение и прически… Дикарские совершенно. Всклокоченные космы с бусинами и мелкими черепами – хотя бы чистыми на вид, предплечья перепачканы в краске или грязи. И одеты… скажем так, хотя бы одеты. Гениталии и торсы прикрыты кожаными квадратами и тряпками, на руках – навязаны ремни. У женщин тоже. Дети маленькие вообще голышом. И все в меня тычут пальцами, смеются. Норовят потрогать волосы и остатки ночной рубашки.

Неужели я опять в другой мир переместилась? Ещё более неразвитый? Это же совсем не похоже на крепости, мечи и кольчужные доспехи, которые мне продемонстрировали в предыдущей серии!

Задница какая…

За зад меня и щиплют.

– Хор-рошая, – довольно кивает какая-то седая старуха, когда я резко оборачиваюсь в намерении дать по рукам наглецу. И за руку еще раз хвать. А потом говорит что-то визгливо и быстро собравшимся – ни слова опять не пойму! И за руку меня хватает, держит крепко. Чтобы не сбежала.

Да куда я сбегу? Не сейчас так точно.

На нее наступает несколько женщин со злыми лицами, тоже повизгивая и шумя, но старухины речи верхних пределов децибел достигают, перекрикивает всех. И вдруг замолкает. И все молчат. А седая удовлетворенно кивает и тащит меня прочь:

– Иди.

Иду. У меня контузия, кажется, от воплей, как тут не пойти?

– А-ша, – показывает на себя, заводя в одну из хижин. Здесь есть очаг, звериные шкуры и всякие горшочки – жилое, видимо помещение.

– Наташа, – показываю на себя. Надеюсь, правильно поняла ее.

– Есть, – тыкает в котел, – Пить.

– Хм… а в туалет? – помогаю себе жестами, показываю, насколько хочется.

– Туда, – приоткрывает полог и кивает на чахлые кустики. Ну, такое себе…

Только я уже не том состоянии чтобы спорить.

Быт и времяпрепровождение у племени оказывается очень и очень простым. Еда – это похлебка из жестких кусочков мяса и кореньев. Питье – мутная вода. Одежда – кожаные накладки, ремни, глиняные бусы, в которые меня споро обряжает старуха. Мужчины, судя по тому, что с копьями и короткими мечами устремляются в сторону гор, занимаются охотой, а женщины – собирательством и всяким ремеслом для обслуживания племени. Вроде скобления шкур – вонь жуткая, – или лепки из глины все тех же горшочков и бусин.

Весь день я безропотно терплю щипки старухи и помогаю ей во всем, в надежде узнать хоть какие-то подробности об этом мире. Она единственная, кого я понимаю – визги всех прочих неразличимы, а смех и взгляды обидны. Но скудного словарного запаса седой Ашы не хватает, чтобы ответить на мои вопросы. Может она не хочет говорить. Я узнаю лишь, что поселение это принадлежит «людям Ши», что земли вокруг тоже их, а если кто нападет – «убьем». Что за горами – большие крепости и страшные воины, туда лучше не соваться.

Прихожу к выводу, что все таки в том же мире, где и прежде была.

Ах да, попала я к ним этой ночью, упав с неба.

– Дар, – несколько раз довольно кивает старуха и похлопывает меня по плечу.

Я же все больше мрачнею.

Понижение моего статуса с каждым часом пребывания в этом мире откровенно пугает.

Сначала жена какого-то жителя крепости, потом – дань для господина, дальше – больная баба. А теперь подарок неба для дикарей…

Но это я только предполагаю, что упала на дно. Вечером снизу стучат. В хижину вваливается несколько женщин из племени и начинают меня крутить так и эдак – подкрашивать краской лицо и плечи. Раздирают волосы на множество мелких косичек и хвостиков, бусины туда вплетают, хихикают и подмигивают…

«Не к добру» – вот что мне думается.

Не зря.

Когда темнеет, меня выводят к костру и объявляют, что я стану женой одного из дикарей. После первой брачной ночи.

– Это как? – обалдеваю не только от повтора ситуации, но и от последовательности предполагаемых действий. – Сначала ночь, а потом обряд что ли?

– С ними – первая ночь, – тычет Аша в сторону четверых мужиков самого неприятного типа. – Потом ты выбрать муж кто.

– И… к-когда это надо сделать? – сглатываю и отступаю

– Сейчас, – довольно кивает старуха, а все вокруг кричат и радуются.

– М-мамочки, – крепко зажмуриваюсь от ужаса. И слышу веское.

– Мамой тоже ты быть…

А до меня вдруг доходит, почему я вообще оказалась в такой ситуации.

Я вспомнила вчерашний вечер. Нормальный, обычный вечер накануне моего «попаданства».

Мы с подругами нарядились так, чтобы всем и всё стало понятно, и пошли в бар. Бармен предложил брать сразу бутылками, оценив наши платья.