Потом поломала голову, что же мне все-таки завтра надеть, остановилась на платье с жакетом.

Спать улеглась достаточно поздно и долго лежала без сна. Вспомнилось мамино предупреждение быть осторожней. А что если и правда, каким-то чудом снова влюблюсь? Нет, этого не произойдет. А даже если это случится, ни за что не признаюсь. Потому что боюсь.

Боюсь, что опять будет ТАК больно.

Глава 18

Кажется, только закрыла глаза, и вот уже утро врывается в комнату вместе с пронзительным звоном будильника.

На стене радостно выплясывают солнечные зайчики. Под окном сосед с третьего этажа громогласно объясняет своему псу, что нельзя подбирать с земли всякую гадость.

– Проснулась, Ань?- в комнату заглядывает мама с феном в руке, волосы у нее влажные, уже успела принять душ.

Видимо, встала пораньше, чтобы мне не мешать собираться. Это не дело, нужно возвращаться в свою квартиру, не дожидаясь, когда Светин клининг уборку произведет. Стесняю родителей.

– Доброе утро, мам, я после работы к себе поеду, вещи ближе к выходному заберу, или нет, приеду вечером за вещами, ноут понадобится...

– Анют, не выдумывай, поживи у нас, как договаривались, и мне так спокойнее, и тебе попроще.

– Ма, ну ты так и будешь из-за меня ни свет ни зоря вскакивать.

– Почему из-за тебя -то, Ань, не ты же мне график на час сдвинула, рабочий день с восьми начинать заставила, - смеется мама и удаляется из комнаты.

Фен зашумел в спальне родителей, я наконец выбралась из постели. Не припомню, чтобы мама упоминала о сдвинутом графике. А может и упоминала, а я со своими заморочками пропустила мимо ушей. Эгоистка. В любом случае злоупотреблять гостеприимством родителей не стоит. Совесть нужно иметь.

– Держите свою собаку!
– выкрикнули за окном.

Голосом мамаши Ленки Гороховой. Если только мне ее голос не почудился.

– Он же на поводке, как еще-то держать?
– громко удивляется сосед с третьего этажа.

Подхожу к окну, отодвигаю штору. Ну да, Татьяна Горохова пересекает наш двор, торопливо шагает прямиком по газонной траве.

– Тань, ты куда это подорвалась с утра пораньше?
– кричит ей соседка с первого этажа.

– В круглосуточный, хлеб купить и морковь с зеленью! Суп сварить надо до ухода на работу, вчера ничего не успела, дочка с зятем поздно от меня уехали, вот бульон поставила, сунулась, а моркови нет.

– Дочка твоя замуж вышла? Давно ли?
– с легкой ехидцей интересуется соседка.

– Не совсем. Свадьбы еще не было, гражданским браком сошлись. Она не хотела до свадьбы сходиться, но будущий муж настоял. Опомниться не дал, перевез ее к себе, она и одежду не взяла толком, приезжала забрать офисные костюмы, в чем на службу ходить. А потом уж и зять подъехал за Леночкой, не самой же ей сумку тащить.

– А зять-то кто: невысокий лысый или здоровый такой, бородатый?
– спрашивает соседка.

Татьяна, резко останавливается.

– Какой еще лысый и бородатый? Ты что, Люб, несешь?

Сосед с собакой передумал идти к подъезду. Ослабил поводок, не спеша повел пса по дорожке. Я злюсь на себя, но от окошка не отхожу. Вроде и по барабану, и в то же время интересно.

– Какой - какой, я же на Китай-городе работаю, ежедневно одним и тем же маршрутом с работы к метро хожу. По Варварке. Мимо некоего, как молодежь говорит, культового заведения. Во вторник... нет, в среду, иду, смотрю, твоя Елена вся расфуфыренная, на веранде за столиком с лысым сидит. Карточку ему в нос сует какую-то. А лысый карточку не берет, указательным пальцем у виска крутит.

Ты кому, говорит, лапшу на уши вешаешь, на кой черт мне эту хрень показываешь? Нашла лоха, твою мать!

Дальше не слышала, далековато ушла. А на другой день иду, оба, опять на веранде сидит Елена. А напротив нее бородатый мужик лет сорока. Злой такой, ноздри раздувает, желваки так и ходят, и тоже карточку брать ни в какую не хочет.

– Что ты хочешь? Бабла срубить или думаешь, разведусь с женой и на тебе с разбегу женюсь? Так вот, не обломится ни то, ни другое. Заруби себе на носу и не смей мне больше звонить. И не вздумай жену мою побеспокоить, я тебя предупредил, - очень злобно процедил бородатый, тут мне больше удалось услышать, специально помедленнее шла...

– Заткнись! Прекрати наговаривать на мою дочку! Да я... Да она давно в отношениях со своим Вадимом и больше ни с кем... В суд подам за клевету!
– заверещала Татьяна.

Серьезная, рассудительная, благоразумная я отодвинула штору, распахнула шире оконную створку, высунулась наружу.

– Правильно! В суд подавайте! Бородатый и лысый пусть пойдут свидетелями!..

***

– Ань, что это сейчас было?
– в комнату влетела мама, все с тем же феном в руке.

– Форменное безобразие, мам, я поучаствовала в балагане, - отхожу от окна и начинаю смеяться.