— Пятьсот лет назад? — потрясенно проговорила Варя.

Возраст инквизитора просто не укладывался в голове. Она вгляделась в его профиль. На ее вкус худоват, щеки впалые и нос большеват, но выглядит вроде нормально, здоровым. А сам в два раза старше ее бабки. Хотя, кто знает этих разрушителей, какой у них там жизненный цикл. Может он живет, живет бодрячком до пятисот пятидесяти лет, а потом бац, состарился и умер в один день.

Дар разрушения был очень редким. Проявлялся только в подростковом возрасте, до этого ребенок был обычным магиком с нестабильным даром. В бабкиных гримуарах Варя вычитала, что будущие разрушители в один день могли спонтанно освоить сложнейшее заклинание, подвластное только посвященным, а потом месяц вообще жить без магии. Но вот после инициации магия принимала странную форму, одним своим присутствием они могли разрушить любые чары или превратить их во что-то неожиданное, но более слабое, например, вместо урагана слевитировать пару бумажек со стола. Часто в их присутствии магия вообще могла не проявляться. Варя вспомнила, как инквизитор колдовал в ее лаборатории, похоже, обуздал свой дар за столько-то лет или научился подбирать магические костыли.

Все-таки страшная жизнь у разрушителя, все кругом шарахаются от тебя. Варя с жалостью посмотрела на инквизитора. Хотя подростками они творят настоящую дичь, она слышала в школе страшилки про разрушителей и поглотителей. Про поглотителей конечно страшнее. Они могли усилием воли выпить искру и даже сияние, жертва при этом умирала в муках, многие бездарные поэтому называли их вампирами. Но Варя про поглотителей почти ничего не знала, только детские страшилки.

Инквизиция забирала таких детей в закрытую школу, где они воспитывались отдельно ото всех. Разрушители лет с двенадцати, а вот поглотители почти с самого рождения. Родители, если понимали до инициации страшный дар ребенка, старались его запечатать. Лучше жить без магии, чем изгоем без семьи и друзей служить в Инквизиции.

Варя снова скользнула взглядом по профилю инквизитора. Говорят, что рядом с ними тяжело жить, остатки разрушенных плетений оседают в сиянии и давят на окружающих. Она, правда, не заметила ничего такого. Наоборот, с приходом инквизитора ее жизнь стала насыщеннее и интереснее. И опаснее.

— Варя, хватит! Не смотри на меня с такой жалостью, как будто я прям сейчас умру от старости! — раздраженно проговорил Гал, а потом притормозил возле ближайшего тротуара и включил аварийку.

Он неожиданно резко повернулся к ней, медленно наклонился и поцеловал. Горячие твердые губы прижались к ее мягким податливым, сминая. Варя закрыла глаза. Гал ласково погладил ее по щеке, запустил руку в волосы, прижимая ближе. Сердце Вари вспорхнуло куда-то вверх, ее затопила такая нежность, она гладила его плечи, руки. Он углубил поцелуй, язык нежно гладил ее рот изнутри. Потом Гал стал неторопливо целовать ее глаза, нос, щеки, запрокинутую шею. Опустил руки на грудь, осторожно касаясь через тонкую ткань платья. Варя невольно застонала и выгнула спину, прижимая ставшую чувствительной грудь ближе к его горячим рукам. Гал наклонился к ее щеке и зашептал на ухо, заставляя тело покрываться мурашками:

— Варюша, что ты со мной делаешь? Я голову теряю.

Потом он опять стал целовать шею, опускаясь ниже, а она ерошила короткий ежик волос у него на затылке, прижимая его ближе.

Короткий волос! Варя резко открыла глаза, подняла его голову и утонула в ярко-голубых глазах своего ангела. Возбуждение резко схлынуло, она отстранилась и зажмурилась. Везде он! Это какое-то сумасшествие! Варя прижала ладони к горящим от смущения и возбуждения щекам, пытаясь собрать разбегающиеся мысли.

Инквизитор откашлялся и проговорил самым сексуальным голосом, от которого волны возбуждения опять побежали по ее телу:

— Варя, извини, если что-то сделал против твоей воли, но мне казалось, ты не против. Мы взрослые люди, и если нас тянет друг к другу, и нет никаких обязательств, мы можем… — Гал сбился, Варя открыла глаза.

— Гал, прости, если невольно обманула тебя. У меня сейчас сложный период в жизни, и я завишу от тебя. Могу вообще завтра умереть. А если честно, — Варя посмотрела инквизитору прямо в глаза, — я не хочу заводить коротенький роман с разрушителем. Ты не относишься ко мне серьезно, а мне нужны длительные отношения. Я не хочу, как мать. Хочу настоящую семью и детей, — Варя отвернулась, и опять зажмурилась, сдерживая слезы. Стало почти физически больно.

Гал погладил ее по плечу.

— Прости, — он завел машину и выключил аварийку.

— А еще, кажется, в моей жизни появился другой мужчина, — неожиданно ляпнула Варя и тут же пожалела о сказанном.

Машина взревела, и они под визг колес рванули с места.

— Это Крушиев? — спокойно, почти равнодушно спросил Гал.

— Нет, ты что! — возмутилась Варя. Крушиев? Да никогда! — Ангел.

Машина резко затормозила. Ремень больно впился в тело, выбивая воздух из груди, она распахнула глаза.

— Что ты сказала? — инквизитор смотрел на нее бешеными ярко-голубыми глазами. — Повтори!

— Отстань от меня! — прокричала Варя сквозь слезы. — Я сама ничего не понимаю. С ума схожу!

Инквизитор опять резко газанул и помчал по дороге, набирая скорость. Варя уткнулась лицом в ладони и заплакала. С ручьями слез и всхлипами, все как положено. Вода бежала из-под ладоней по щекам, капая на платье.

Постепенно нервное напряжение спало, и голова опустела. Варя решила больше не страдать. Да, у нее галлюцинации, она видит непонятного ангела вместо других людей. Надо просто с этим жить и всё. Может это что-то из ее провидческого дара. Может со временем пройдет.

Она думала, сказать ли об этом инквизитору. Не смотря на иллюзию близости, это совершенно чужой человек, что там у него в голове не понятно. Стоит ли принимать хорошее отношение и желание заняться сексом за что-то большее? Нет, она сама как-нибудь разберётся со всем.

Варя открыла глаза и стерла со щек следы слез. Инквизитор протянул ей упаковку влажных салфеток.

— Мир? — его глаза снова голубели. Она молча кивнула и взяла салфетки.

Они подъехали к парку у ворот Управления Инквизиции. Варя с интересом разглядывала молодежь. Девушки-студентки, которые как яркие экзотические бабочки, в летних платьях порхали по парку, рядом крутились одетые в темные бесформенные брюки и толстовки хмурые парни. Здесь недалеко от Инквизиции стояли корпуса почти всех вузов города. Варя с ностальгией вздохнула, буквально пять лет назад, она тоже здесь беззаботно порхала.