Шрифт:
Молчу, еле нахожу силы кивнуть.
– Почему не сказала?
Плечами пожимаю. Сама теперь не понимаю. Глупая. Могла бы предотвратить этот треш.
– Никогда больше о таких вещах не молчи, поняла? Понимаешь, что могло только что произойти?
Снова киваю, голова кружится от близости отца подруги. Но отстраниться от него я просто не в состоянии.
– Он бы тебя тут трахнул, жёстко. И, скорее всего, вышел бы сухим их воды. Его отец такая же мразота как и он, но с ним приходится считаться, так что… тут бы даже я тебе не особо помог бы.
Всхлипываю, поднимаю глаза. Доли секунды мы смотрим друг на друга и мне кажется, что что-о происходит. Между нами какая-то… искра? Молния? Не знаю. Мощный разряд точно.
Вижу, как дергается уголок губы Агдамова, и он отводит взгляд.
– Ладно, иди на своё рабочее место, я буду решать эту проблему.
– Вы… вам… вам же ничего не будет?
– Мне? – он ухмыляется, – Мне точно нет. Не переживай. Иди.
– Я… я могу что-то для вас сделать? – не знаю зачем я это говорю, сразу дико краснею, понимая, как двусмысленно это звучит.
– Можешь. Не притягивай больше таких придурков. И вообще… паранджу надень, что ли? – видимо, выражение моего лица слишком явно показывает мои мысли, – Я пошутил, Ева. Выдыхай. Посиди на ресепшн с Ясей, скоро я приду и заберу вас домой. На сегодня ваша работа закончена.
С этими словами он отрывает меня от себя и подталкивает к выходу.
У меня шумит в голове. Дойти бы до ресепшн!
Божечки, я только что обнимала Агдамова и… кажется у него снова была… физиология.
Глава 26
– Ева, ты как?
Ясмина как наседка, уже третий день вокруг меня носится реально как курица с яйцом. А я переживаю, потому что мы сидим дома, а я уже привыкла работать, да и думаю постоянно как наши вынужденные отгулы отразятся на зарплате.
Не хотелось бы получить меньше, чем я рассчитывала, потому что я уже почти все деньги распределила. Сколько потрачу на себя, сколько отложу, еще нужно отдать часть маме. Я не обязана, и мама сама не попросит. Мне просто хочется ей помочь, потому что она у нас давно уже как белка в колесе крутится.
– Ясь, ты бы лучше сказала папе, что у нас все хорошо и мы можем работать.
– Работать? С ума сошла? Мне теперь туда идти страшно. А тебе? Ты сможешь в эту подсобку зайти без дрожи?
Я краснею, потому что для меня подсобка сейчас воспоминание не о том, как этот мерзкий альбинос на меня набросился, а о том, как я обнимала там Агдамова с его… физиологией.
– Ясмин, я об этом не думаю, ты же знаешь, что мне работа нужна. Я ради неё даже учеников задвинула.
– Опять работа! А отдыхать когда? Я планировала не так с тобой время проводить. – подруга дует губы.
– Ясь, ну мы с тобой достаточно отдохнули. И потом у нас и с работой времени достаточно, мы и купались, и загорали, и по магазинам.
– А вечеринка? Про неё забыла?
– Ну, вечеринка же через три дня? Вот как раз и оторвемся. – протягиваю ей бокал с безалкогольным мохито, чтобы чокнуться.
– Вау! Что я слышу? Оторвемся? Кто ты, и что сделала с моей работящей подругой? – Ясминка смеется, встает с шезлонга. – Искупаемся? Жара сегодня. Ой, папа идёт, я думала, он на работу уехал?
Я делаю над собой большое усилие чтобы не вскочить, сердце колотится как потерпевшее. Он здесь? А я… Божечки, я всего час назад опять показывала Яське несколько комбинаций в бассейне. Он что, видел?
– Папочка, привет, ты к нам?
– Добрый день. Хотел спросить, не устали ли отдыхать?
– Бож! Папа! Вы с Евой прям на одной волне! Только о работе думаете! Не устали! У нас стресс.
– Вижу, особенно у тебя. Не сгори.
Агдамов поворачивается ко мне. Он в очках, но почему-то мне кажется, что его взгляд проходится по моему телу. У меня от него мурашки разбегаются веселым стадом. Дышать становится тяжело.
– Ева, как ты? – его голос кажется мне нежным, настолько, что бабочки порхают в животе.
– Спасибо, всё хорошо. Насчёт работы – я готова выйти, когда будет нужно.
– Вообще, нужно уже сегодня, вы в курсе, что вечером в клубе большое мероприятие? Дел много. Нужно подготовить площадки.
– Ой, точно, как я забыла! Па, а нам можно будет остаться? Ну? Посмотреть, одним глазком?
– Нет, Яся, это не для вас.
– Ну, пап!
– Я сказал – нет! Что не ясно? Вечеринка будет для взрослых.