Джейси вдруг стало интересно, понравится ли Тревору ее диван. Безумие какое-то. Хотя вся ее миссия – абсолютное безумие.

– Как ты отреагировал на розовые кресла? – спросила Джейси.

Тревор был сбит с толку из-за неожиданной смены темы. Он посмотрел на подлокотник кресла, на котором лежала его нога, и выражение его лица смягчилось.

– Я их возненавидел, – отрезал он. – Но я видел, что Кейтлин светится от восторга, показывая их мне. Она так хотела, чтобы они мне понравились. И они мне просто понравились.

От ужаса у Джейси сдавило горло. Слова Тревора помогли ей осознать недостатки собственного брака.

Тревор насупился, словно раскрыл государственную тайну.

– Ладно, – сказал он, расправляя плечи. – Зачем Кейтлин написала тебе письмо?

Джейси глубоко вздохнула:

– В письме говорится, что она не хочет, чтобы мы с тобой хандрили всю жизнь.

Он вздрогнул и отвел взгляд.

– Она хорошо изучила нас, Тревор, – тихо произнесла Джейси, пытаясь передать любовь, которую почувствовала в том письме. – Она знала, что мы просто перестанем жить.

– Я живу, – сказал он, но Джейси заметила, сколько горя в его голосе. Казалось, он вообще не хотел жить.

– По-моему, она догадалась, что мы забудем про радость и откажемся от развлечений.

– Я развлекаюсь. Три телевизора и диета из пиццы. Ты шутишь, что ли? Я могу смотреть три отдельных спортивных события одновременно. – Он прищурился, глядя на нее и бросая ей вызов.

– Я пытаюсь сказать, – Джейси еще тщательнее взвешивала слова, – что Кейтлин знала: предоставленные самим себе, мы утонем в болоте отчаяния.

– Ерунда какая-то. – Тревор скользнул взглядом по беспорядку, теперь резко освещенному светом, льющимся из окон. Судя по всему, он осознал, что в самом деле живет в болоте. – Но чего она от нас хочет? Прошло два года, а я до сих пор не знаю, как жить дальше. Если бы я знал…

Его боль была такой же сильной, как и любовь к Кейтлин.

– Прочти ее письмо. – Джейси встала, положила письмо ему на колени и снова села на диван лицом к нему. Она наблюдала за Тревором, пока он разворачивал лист бумаги.

Сначала его лицо смягчилось, потом ожесточилось. Дочитав, он отложил письмо в сторону и пригладил рукой влажные волосы. Глубоко вздохнув, он пристально посмотрел на Джейси.

– Она знала, что мы будем грустить, – сказала ему Джейси и мягко прибавила: – Она просто хочет, чтобы с нами все было в порядке.

– Ну, это невозможно.

Джейси протянула ему второй конверт:

– Нам надо отнестись к этому как к шансу жить дальше и открыть ту радость жизни, которую она нам подарила.

Тревор бросил на нее мрачный и страдальческий взгляд, а потом высыпал содержимое конверта себе на колени. Рассматривая предметы, он становился все суровее.

– Нет, – наконец сказал он.

Именно такую реакцию ожидала Джейси. Она и сама сначала так отреагировала.

– Поездка на лыжный курорт? – Тревор насмешливо фыркнул. – Поездка в «Лунный свет» на три дня? Это даже не обсуждается.

– Ладно, – покорно произнесла она.

– Мы с Кейтлин познакомились на лыжной горке.

– Я знаю, – сказала Джейси и продолжила, несмотря на ярость Тревора: – Я помню, как она рассказывала мне, что случилось худшее из возможных. Что она влюбилась в лыжного бомжа.

Он едва заметно улыбнулся.

– Мы впервые поссорились, – вспоминал Тревор, – когда она узнала, что я не лыжный бомж, а хорошо оплачиваемый инженер.

– Ты был не просто успешным инженером, а известным магнатом.

– Я сделал себе хорошее имя, но я не магнат.

– Миллиардер? – мило спросила она.

Он сердито посмотрел на нее, но не стал отрицать.

– В любом случае Кейтлин злилась на тебя не потому, что ты сказочно богат и знаменит. Она сердилась, потому что ты наврал ей.

Тревор помолчал.

– Вы с ней говорили об этом?

– Конечно!

Он подумал, потом вздохнул.

– Именно после той ссоры я понял, что женюсь на ней. Она полюбила меня до того, как узнала, кто я. Меня впервые полюбили не за деньги. И я убедил ее простить меня.

– Она знала, что катание на склонах – твоя слабость.