– Что? Триша, стой!

Бесполезно… Девушка, взмахнув потрёпанной юбкой, стремительно зашагала навстречу “Однёрке” и через несколько секунд оказалась рядом с ним.

– Привет, красавчик! – поприветствовала она его, – Ты сегодня прям неотрази…

– Пошла прочь! – брезгливо бросил Эрнест, пытаясь обойти мою подругу, а я в этот момент почувствовал неладное.

Смутное ощущение, что вызванное наркотиком желание доказать мне невесть что (а может, это была попытка спровоцировать ревность?) закончится плохо…

Я вышел из очереди и направился за Тришей, надеясь оттащить её от “Однёрки”.

– Эрни, дорогой, ну ты чего? – медовым голосом прошелестела тем временем Триша. – Помнишь, как мы встречались в “Сойке”? Как нам было…

Она попыталась подхватить “Однёрку” под руку, погладила его плечо и прильнула к парню, победно стрельнув глазами в мою сторону – но её триумф продолжался всего секунду…

Эрнест, даже не глядя на Тришу, оттолкнул её. Одновременно с этим мелькнула электрическая вспышка, раздался треск, и окутанная молниями девушка отлетела на пару метров, рухнув на дорогу и едва не угодив под колёса проезжающей мимо самоходной повозки… Та вильнула в сторону, подскочив на бортике тротуара, водитель грязно выругался.

– ТРИША! – заорал я, рванув к подруге.

Глава 4

Перебивая сдобу и корицу, в воздухе повис запах горелого мяса, а от хрупкой девичьей фигуры повалил пар. Люди вокруг испуганно заголосили, очередь у ларька с выпечкой мгновенно исчезла – все бросились врассыпную. В лавках захлопнулись двери…

Франт, не обращая внимания на испуг прохожих, подошёл к стоящему неподалёку мобилю и, открыв дверь, уселся в него. А я, оказавшись рядом с неподвижно лежащей девушкой, упал на колени…

– Триша! Триша, ты меня слышишь?!

Не обращая внимания на голосящих прохожих, я осторожно перевернул подругу на спину и скрипнул зубами – одежда Триши обуглилась по краям, прогорела в нескольких местах, а её лицо…

Выглядело оно ужасно – целой кожи не осталось. Она превратилась в обгорелую красноватую корочку, сочащуюся кровью. Открытые части рук были такими же, и я подозревал, что вся поверхность кожи подверглась сильному электрическому воздействию.

Но хвала небесам, Триша была жива – её грудь медленно поднималась и опускалась.

– Проклятая “Однёрка”! – зарычал я, бросая взгляд на мобиль ублюдка, “поджарившего” мою подругу. Тот как раз неспешно тронулся с места – словно ничего и не случилось!

Электрический маг совершенно не опасался, что ему придётся отвечать за содеянное…

И это было правдой. К Пробуждённым применялись иные формы закона, чем к простым людям – слишком сильно маги ценились в нашем обществе. Даже “Однёрки”, даже те, кто, фактически, был преступником… Из-за “прорывов” Сумрака и тварях, то и дело появляющихся из него даже внутри городских стен – с этими опасностями лучше всего справлялись именно Пробуждённые.

Каждый из них был обязан защищать город в случае “прорыва” или всеобщей мобилизации. И “Пробки”, как магов за глаза называли в народе, прекрасно знали, что у них есть преимущество перед простыми людьми. Знали, что могут позволить себе быть высокомерными уродами, и им простят практически любую “оплошность”, как это называли их адвокаты, если дело доходило до суда…

Несмотря на это, первой моей мыслью было броситься к мобилю “Однёрки”, вытащить его оттуда и проломить ублюдскую черепушку! Но кроме того, что это было глупо – меня он бы размазал также легко, как Тришу – в первую очередь требовалось помочь подруге.

Не обращая внимания на опустевшую вокруг нас улицу, я достал из внутреннего кармана плаща небольшой треугольный амулет на простенькой цепочке, одел его на шею девушки и активировал магический кристалл по центру украшения.

Амулет сразу “приклеился” к обгоревшей коже Триши. От него начали расходиться светящиеся волны энергии и кожа вокруг магического устройства тут же начала принимать нормальный вид. Медленно, очень медленно – но всё же страшный ожог начал заживать.

– Теперь ещё и без “лечилки” остался, – выдохнул я, осторожно беря Тришу на руки. Девушка была очень лёгкой, – И не говори потом, что я забыл своих “друзей с квартала”!

Пришлось возвращаться к дому и затаскивать подругу на пятый этаж. У квартиры, где она жила, я осторожно опустил девушку на пол, обшарил её и, отыскав ключ, отпер входную дверь.

Эта убогая квартирка выглядела ещё хуже, чем у моя. Дверной замок присутствовал лишь для вида – его можно было и не отпирать, а вынести ударом ноги. Давно не мытый пол, груда грязной посуды, сваленная на столе, разбросанная по углам одежда, толстый слой пыли на комоде и настенных полках, заваленных всяким хламом, засаленное постельное бельё и грязные, мутные окна, занавешенные толстыми шторами.