Смотрю на него в страхе, он пытливо рассматривает, ищет следы преступления. Краснею, стыдно за внешний вид. Ещё я обманула, номер не дала, сообщение не скинула. Обманула! Есть же мой номер, Сонька слила, или он ждёт объяснений... Мысли путаются, перед глазами поцелуй другого. Держусь не закричать: прости меня. Ага! Может на колени бухнуться и ботинки целовать, рвать на голове волосы и скулить, вымаливать прощения. Словно окатило ледяной водой.

— Что я забыла?

Заруцкий пальцем касается своих губ, подсказывая мне. Тяжело сглотнула.

— Последнее время часто стала об этом забывать.

Подхожу и быстро целую, он мгновенно отреагировав, запускает пальцы в волосы на затылке и наклонившись, без извечных каблуков выше на голову, почти касаясь моего носа своим, смотрит в глаза. Сквозь зубы рычит:

— Придушу тебя, если ещё раз так сделаешь, — впивается в рот требовательным поцелуем, терзая и мучая.

В шоке распахиваю глаза, как только прекращает целовать, инстинктивно упираюсь ладонями в грудь, чувствую его тепло через рубашку, под моими пальцами быстро бьётся сердце. Тяжело дышит, губы припухли от грубых терзаний, гладит пальцами затылок, посылая мурашки по спине. От ненормального взгляда не по себе.

— Если бы тебя не оказалось дома, когда нашёл, точно бы придушил.

— Ревнуешь? — вырвалось против воли.

Злобная стерва ржёт, покатываясь со смеху, а я вздрагиваю, дёрнувшись от его сверкающих глаз. За секунду меняется в лице, да и я тоже, от страха.

— Дина, ты так много разговаривать стала, — заметил притворно сладким голосом.

А я с трудом сдерживаю очередной выпад, рвущийся наружу. Остановите меня! Сейчас прикушу язык и ладонями зажму рот.

— Так чай или кофе? — стараюсь спрятать перепуганные глаза, гипнотизирую шею.

Остро ощущаю родную близость, как назло не отпускает из рук. Обниматься с ним, в прихожей собственного дома, странные ощущения. Не то, что неуютно, это паника, меня трясёт.

— Тебя, желательно без одежды.

Зелёные глаза совершенно серьёзны. Кратко целуя, оттесняет от двери вглубь дома, целует не так, но само действо напоминает роковую ночь, даже в воздухе та же энергетика. Волна из воспоминаний проносится, захлёстывая накрывают с головой, вдохнуть не успела, тону. Упираюсь протестуеще в грудь ладонями, Заруцкий замирает, всматриваясь в лицо. Настырно тянется ко мне.

— Не надо... — шепчу.

Перед глазами другой мужчина, чужое, нагое тело, страстные губы. Не надо! Не хочу смешивать их. Пусть пытка прекратится, хватаюсь руками за голову, зажмуривая глаза. Не надо! Даже не знаю, кричу вслух или про себя.

Выпустив меня из рук, быстро обойдит направляясь к выходу. Поборов истерику бегу за ним, преграждаю дорогу к двери, хватаюсь за него. Уйдёт и не вернётся, в душе болезненный переворот.

— Не уходи, — голос дрожит, как и я сама.

Хочется себя ударить, страх потери разрывает изнутри. Уйдёт! Пристально вглядывается в лицо.

— Дин, я всё понял. — Тон грубый и резкий.

Меня словно ударили, распадаюсь в лихорадке. Цепляюсь ему за шею, прижимаюсь к груди, пытаюсь удержать на месте, еле заметно упирается. Если уйдёт, больше не вернётся. А это самое страшное, что может случиться. Не шевелится, с опущенными руками, тяжко дышит, резко хватает меня за руки в желании убрать с себя, больно сжимает. Противная влага бежит по щекам. Не уходи! Я не смогу без тебя! Я умру!

— Ты мне так нужен... — шепчу еле слышно, знаю слышит, а я слышу только своё сердце, гулко и больно бьющееся в груди.

Обнимает, не оттолкнул, и я прижимаюсь крепче, обхватив за талию, вдыхаю его запах, щекой ошущаю быстро несущееся сердце. Не отдам! Он мой! Злобная стерва что-то бурчит. Заткнись! Рявкаю на неё. Я почти пережила потерю. Не отдам! Не отпущу, даже, если придётся умолять.

— Дин, что с тобой? Совсем не узнаю. То отталкиваешь, то сама на шею кидаешься. — Тихий, севший голос.

— Это ты меня замучил, — шепчу, вдыхая его аромат, такой родной, мой.

— Прости, — тяжело вздыхает.

И всё?! Это всё?! Этого мало, чтобы залечить мои раны, этого мало, чтобы успокоить мою боль, которая разрывает ежедневно.

Часом позже в моей комнате. Он лениво развалившись на кровате, путешествует ладонями по моей спине. Я притаившись на его груди, слушаю дыхание, размеренный стук сердца. Хочется сжать его изо всех сил, насколько хватит. Только мой! Оба молчим и оба в смятении, страхе и неуверенности. Что с нами произошло? Почему так тяжело? Всё вижу другим, чужим. Наши встречи на протяжении отношений сводились к сексу. Сейчас так непривычно лежать на его груди и быть одетой. Каждой встречи я ждала считая дни, часы, минуты, отдавалась страсти и снова ждала, ждала и ждала. Сгорая без него. Душа болела каждый день, каждый час, каждую минуту без него и мне было паралоельно, как проводить минуты наедине, только бы с ним, только бы в его руках. Постоянно скучая и страдая по его близости, по его внимаю, ни разу не задумалась, а бывает ли по-другому. Получала удар в самое сердце и прощала, даже не задумываясь, зачем он это сделал, как я буду с этим жить. И только побывав в постели другого мужчины, посмотрела на себя со стороны. Я ужасаюсь, наблюдая, как картинка моей жалкой жизни, даже скорее существования, медленно, но верно выплывают из тумана глупости и наивности. Шок! Ужас! Два года пролетели как в дурмане, как один миг, на одном дыхании страданий и душевной боли.