Губы Брента тронула усмешка. Как такая женщина могла вскочить среди ночи и умчаться на помощь Лиззи? И встать с ружьем в руках перед Пакстоном?

Он с трудом отвернулся от портрета и встретился с вопрошающим взглядом брата.

— Великолепно, Дрю, — проговорил он, — действительно великолепно. Байрони уже видела?

— Нет. Мне хотелось, чтобы ты увидел первым. Это мой подарок тебе, Брент, ко дню рождения. Ведь ты скоро будешь двадцатидевятилетним стариком, не так ли?

Брент ухмыльнулся:

— Точнее, через четыре месяца, но смотри, чтобы Лорел не услышала «старик». Она тут же погонится за тобой с бутылкой духов, с чем-нибудь еще.

— Дрю? Вы здесь?

Мужчины обернулись на вошедшую в мастерскую Байрони. Она остановилась, увидев потрет.

— О Боже! — прошептала она, — неужели я такая, Дрю?

— В действительности ты выглядишь лучше, но я не стану придираться. В конце концов, Дрю начинающий художник.

Дрю хлопнул брата по плечу, потом обнял Байрони.

— Восхитительно! Спасибо, Дрю! Я считала, платье не слишком подходит — да еще с сиреневой тесьмой! Думала, что буду похожа на бледнокожего цыпленка. Но получилось прекрасно!

Байрони порывисто обняла Дрю и поцеловала его в щеку. Словно теплая волна окатила художника.

— Вы изобразили меня такой.., милой!

Байрони не видела, как поджал губы ее муж, и не сразу осознала, что все еще обнимала Дрю, пока он не взял ее руки и осторожно не отвел от себя.

— Я рад, сестрица, что портрет вам понравился.

Я написал его для вашего мужа.

Байрони медленно повернулась и встретилась со взглядом Брента.

— Тебе нравится, Брент? Правда?

— Да, — отрывисто согласился Брент. — Как я уже сказал Дрю, портрет великолепный. Что ты хотела?

— Лорел говорила, что вас ждут какие-то дела, — заметила Байрони.

— Идите по своим делам, — сказал Дрю. — Я скоро приду. Не сомневаюсь, брат, тебе понадобится моя помощь.

Они вышли из дома Дрю, и Байрони направилась к большому дому, но Брент остановил ее, взяв за руку:

— Подожди, Байрони.

Она остановилась, пристально глядя на него.

— Пойдем по этой тропинке. Хочу показать тебе одно хорошее местечко.

Байрони насторожилась, но, шагнув к нему, встала рядом.

— Какое-нибудь твое детское убежище?

— Да, — подтвердил ее догадку Брент, устремив взгляд вперед. «Детское убежище сродни аду», — подумал он. — Ты пришла в себя после ночных волнений?

Байрони, нахмурившись, посмотрела на профиль мужа. Почему он избегает смотреть на нее? Значит, все еще сердится. В конце концов, подумала она, чуть прищурившись, не к лицу слабой женщине хвататься за ружье, предназначенное для мужских рук, и бросаться за кем-то в погоню на свой страх и риск.

— Да, — ответила она упавшим голосом. — Я вполне пришла в себя. Но, по правде говоря, я не чувствую необходимости приходить в себя после чего бы то ни было. Не такие у меня слабые нервы, Брент.

Перед мысленным взором Брента все еще стоял написанный Дрю портрет.

— В выражении твоих глаз на портрете есть что-то.., порочное.

— Что?

— Этот портрет… Как Дрю удалось ухватить этот взгляд?

Байрони покраснела и опустила голову. Позируя Дрю, она вспоминала об одной ночи на борту парохода, когда они плыли по Миссисипи. Брент поддразнивал ее, нежно гладил и ласкал до полного изнеможения, до тех пор, пока ей не показалось, что она не выдержит и умрет от его ласк. А потом она его соблазнила. Она тогда думала, что в нем просыпается любовь… Но приезд в Уэйкхерст положил этому конец.

— Не знаю, — ответила она.

Некоторое время они шли молча.

— Брент, мы уходим далеко от дома.

— Знаю. Потерпи.

Она задумчиво поддала ногой камешек и смотрела, как он покатился далеко вперед.

— Что ты думаешь по поводу Лиззи и Джоша?

— Я утром разговаривал с Джошем. Он не рассказал, как назначил свидание Лиззи, но, я подозреваю, это дело рук Мамми Бас. Джош ее внук.

— Я этого не знала.

Брент вздохнул:

— Что я могу сделать? Джош любит эту девочку и хочет на ней жениться. Лиззи, похоже, испытывает такие же чувства к Джошу.

— Но ей же всего тринадцать лет.

— Два дня назад исполнилось четырнадцать.

Джош думает, что время пришло.

— А что думаешь ты?

— Он должен ее получить. В конце концов, если бы не общественное мнение, я сделал бы Джоша управляющим в Уэйкхерсте.

— О нет!

Услышав в ее голосе боль, Брент резко остановился и повернул Байрони к себе.

— Тебе не нравится Джош? — ровным голосом спросил Брент, отлично зная, что Джош во всех отношениях безупречен.

— Эти люди навсегда останутся рабами, предметами собственности, твоей собственности, Брент. Это несправедливо. — Байрони увидела, как он нахмурился и сгорбился.