Уильям стоял у дальней стены гостиной, благоразумно держась подальше от будущего тестя. Тедди орал так громко, что подрагивала хрустальная пастушка на каминной полке.

— Где она, поганец ты этакий?

— Не знаю, сэр. Клянусь могилой покойного отца.

— Старого мошенника? Судя по тому, что я о нем слышал, гнусный был тип! Вышвырнул вас с матушкой пинками под зад, а еще раньше проделал то же самое с графом и его матушкой. Да уж, хорош, нечего сказать! И ты — его достойное отродье! Будь я на твоем месте, клялся бы чем другим!

Тедди очень хотелось сплюнуть, но в гостиной Пендрагона такое было немыслимо. К тому же он боялся. Боялся куда больше, чем в тот день, когда его жена мучилась, рожая Дженни. Вторые роды стали для нее роковыми, будь проклята его ненасытная похоть; Дженни, его гордость и радость, неизвестно где. Кто-то похитил ее, Тедди точно это знал.

Уильям отступил еще на шажок.

— Может, она не захотела выходить за меня, сэр, И поэтому убежала в Дублин.

— Я так не считаю, Уильям, — объявил Томас с порога. — Когда вы поняли, что она исчезла, мистер Макграфф?

— Она всегда накрывает к обеду ровно в двенадцать. Я вхожу в дом с последним ударом часов, и моя прелестная Дженни., улыбаясь, усаживает меня и подает еду. А сегодня я не нашел ни ее, ни обеда.

— Вы потолковали с соседями?

— Конечно, милорд. У нее не было причин уезжать. Вчера вечером она насвистывала… представляете, насвистывала, и видели бы вы ее мечтательные глаза! Потому что не могла дождаться свадьбы с этим ублюдком!

Тедди с разъяренным видом надвинулся на Уильяма.

— Даю честное слово, мистер Макграфф, я ее не видел!

— Где ты был прошлой ночью, Уильям? — мягко осведомился Томас.

— В обществе лорда Киппера. И боюсь, немного перебрал.

— А лорд Киппер подтвердит твои слова?

— Это чистая правда, Томас. Я ни за что не причинил бы Дженни зла. Честное слово. Мне она нравится.

— А ее одежда на месте, Тедди?

— Миссис Эзра говорит, что да. Я заставил ее проверить комнату Дженни и весь скарб, принадлежавший моей дорогой покойной жене. Ничего не взято.

— Нужно немедленно отправляться на поиски, — решил Томас. — Уильям, ты станешь во главе поисковой партии.

— А что будете делать вы, милорд?

— Поговорю с лордом Киппером.

Час спустя Томас уже стоял в гостиной лорда Киппера, обставленной элегантной белой с золотом, ослепительно сверкающей мебелью. Среди этой сказочной красоты лорд Киппер выглядел как нельзя более уместно.

— Уильям не солгал, Томас. Он был со мной. Я пытался… э… приучить его к мысли о грядущих переменах, заставить смириться с судьбой, причем совсем не такой уж плохой. Может, жена его образумит. Именно так я и сказал.

— Он напился?

— Не так чтобы очень. Ты всегда знал, Томас, как я ненавижу, когда молодые люди слишком много пьют.

— Нет, не знал.

— Поверь, это так и есть. Уильям ушел около полуночи, а вернулся сюда часов в десять. У меня для него был свадебный подарок.

— Какой, если не секрет?

— Прелестная ваза, принадлежавшая моей матери. Специально для середины стола. Понимаю, что ее поставят посреди твоего стола, но тем не менее молодая жена будет хранить ее всю свою жизнь.

— Ты очень добр, Найлз. Лорд Киппер рассеянно кивнул.

— Где, по-твоему, может быть девушка?

— Понятия не имею.

— Кстати, на случай, если ты еще сомневаешься, мой камердинер, Траппер, видел, как приехал Уильям. Мало того, сам привел его ко мне. Мол слуги не лгут, Томас. Как тебе известно, Траппер сражался при Ватерлоо. Этот человек не потерпит лжи ни от кого. Даже от меня.

Томас согласно кивнул.

— А где ваза?

— Уильям увез ее в Пендрагон. Она была тщательно завернута, потому что он ехал верхом и боялся ее разбить.

Теперь Томас вспомнил, что видел в вестибюле Пендрагона большой сверток. Проклятие!

Томас вернулся домой и узнал от Тедди, что Дженни еще не нашли. Поиски под руководством Уильяма продолжались.

Томас поднялся к жене, которая казалась глубоко погруженной в свои мысли. Несколько минут он смотрел на нее с порога, такой счастливый, что она жива, так искренне благодарный той силе, что сохранила ее, что едва не кричал от радости.

— Мегги, — пробормотал он. Лицо ее мгновенно прояснилось.