Джул не стала делать вид, будто не понимает, о чем он.

— Пенелопа рассказала тебе о нашем… разговоре?

— Рассказала, хотя мне пришлось приложить для этого немало усилий.

— И ты не сердишься на меня за то, что я вмешалась?

— Конечно, не сержусь, глупышка. Вообще-то мне было приятно узнать, что Сент такой… заботливый муж.

Джул покраснела и шутя ударила брата в грудь.

— А что касается моей жены, то, скажем, ее мнение потихонечку меняется. Похоже, теперь я должен быть терпеливым, как святой.

— Мой муж мог бы дать тебе ряд советов, — улыбнулась Джул.

В этот момент в столовую вошли Пенелопа с Сентом.

— Доброе утро, — сказала Пенелопа и слегка зарделась, встретившись глазами с мужем.

— Майкл, — сказала Джул, расправляясь с яичницей, — ты не против, если сегодня я поменяю твою повязку?

— Конечно, — ответил Сент. — Возможно, уже через три дня, дорогая, я снова увижу свою прелестную жену и пациентов с их жалобами.

Джул на минуту примолкла — молилась про себя.

— По такому случаю я достану шампанского, — сказала Пенелопа, весьма всех удивив.

Сент улыбнулся:

— У твоего отца самый лучший винный погреб во всем Сан-Франциско. Надеешься стащить оттуда бутылочку, Пенелопа?

Пенелопа расплылась в улыбке: она чувствовала здесь себя совершенно непринужденно, а главное — была… желанна. Пьянящее чувство.

— Надеюсь, — ответила она, присоединяясь к общему смеху. — А если Эзра будет сопротивляться, я запру его в погребе.

— Любимая, — сказал Томас, наклонившись к жене, — я бы с радостью оказался в погребе вместе с тобой и шампанским. Так и вижу тебя, Пен, в одной нижней юбке с полупустой бутылкой в руке.

Пенелопа засмеялась, что привело ее мужа в полный восторг.

«Как я могла забыть об этом даже на мгновение?» — думала Джул днем, стоя в дверях и сжимая в руке новую записку от Уилкса. Там было написано следующее:

"Дорогая моя Джулиана!

Я снова вынужден на время исчезнуть из твоей жизни. Но это ненадолго. Молюсь, чтобы ты не забыла обо мне".

Пенелопа застала растерянную, мертвенно-бледную Джул на полу возле дивана.

Она взяла из рук свояченицы скомканную бумажку, расправила ее и прочитала. Ничего не говоря, Пенелопа помогла Джул встать и обняла ее.

— Господи, если бы у меня был пистолет! — воскликнула Джул.

Пенелопа нежно похлопала ее по плечу:

— А почему бы мне не купить нам обеим по «дерринжеру»?

Джул уставилась на невестку.

— Да, — повторила Пенелопа, — пожалуй, я сделаю это немедленно.

И она ушла.

В то утро в кабинете Сента стояла гробовая тишина. Томас, Пенелопа, Джул и доктор Пикет молча ждали. Тэкери с Лидией застыли в холле у открытых дверей.

Затаив дыхание, Джул слышала, как дышат все остальные.

— Сент? — вымолвил наконец доктор Пикет. Сент молчал.

— Джул, — сказал он наконец, — у тебя на носу веснушка.

Джул во все глаза смотрела на мужа, не сразу поняв смысл его слов. Но, увидев на его лице улыбку, она бросилась к нему в объятия, едва не сбив с ног.

— Да, — говорила она, уткнувшись ему в плечо, — это веснушка. Не знаю, откуда она взялась… Помажу лимонным соком или еще чем-нибудь… — Джул замолчала, краснея за свою бессмысленную болтовню.

— Огуречным лосьоном, — вставила Пенелопа.

— Давай я лучше просто поцелую эту веснушку, — сказал Сент.

Он отстранил Джул, с любовью вглядываясь в дорогое лицо, и поцеловал ее в самый кончик носа.

— Здравствуй, жена. — Он провел пальцами по ее лицу. — Рад снова видеть тебя.

Издав радостный крик, Томас крепко пожал доктору Пикету руку.

— По-моему, — сказал Сент, усмехнувшись, — кабинет врача явно мал для таких чувств.

Сент широко улыбался, принимал рукопожатия и дружеские объятия; его глаза светились от удовольствия. Никогда еще Джул не видела мужа таким счастливым. Она любовалась им и благодарила небеса за его чудесное выздоровление.

— Пенелопа, — заявил Томас немного погодя, — пора остановить этот поток чувств, пока мы в них не захлебнулись. Сент прав: этот кабинет для нас слишком мал.

— Вообще-то, — призналась Пенелопа, когда все уселись за стол, — это мой отец настоял на том, чтобы я принесла шесть бутылок самого лучшего шампанского.

— За возвращение самого добродетельного человека в Сан-Франциско! — сказал доктор Пикет, поднимая свой бокал.

— И за самого большого исторического сплетника, — прибавила Лидия.