– Как дела обстоят с Соргоном и другими странами?

– Все также. нигде нет никаких проблем. Все готовы к завтрашнему дню.

– Надеюсь раньше времени информация в народ не утекла?

– Служители церквей, а также все причастные предупреждены о последствиях.

– А как же мастера и художники?

– А что они? По сути Киану безлик. За три тысячи лет не осталось рисунков с изображением лица нашего бога. Люди молились скорее духу, нежели образу. А то что сейчас все статую и фрески вдруг приобрели свой лик, так это только больше укрепит их веру. Я лично видел, как иконописец, рисуя ва…, - патриарх одернул себя.
– …рисуя лик Киану молился. Поэтому ничего страшного не вижу.

– Это хорошо, - выдохнул Гёльт. – Возражение среди епископов или кого-то еще не было?

– Были, но все уладили.

– Я надеюсь до важного события информация об этом не просочится в народ?

– Все служители церкви, которые причастны к изменениям предупреждены о последствиях.

– Это очень хорошо, - выдохнул Гёльт. – Какие-то возражения со стороны епископов или кого-то еще были?

– Да, но все удалось уладить.

Везде, где распространен Кионизм с завтрашнего дня пройдут глобальные изменения. Мир потихоньку начнет меняться и уже никогда не будет прежним. В столицах Арконии и Соргона я буду присутствовать лично, благо круги телепортации присутствуют в обеих столицах.

В других, более-менее значимых городах будут следить за происходящим мои последователи и в случае чего сообщат мне об этом. Жаль, что многих пришлось не пустить на уничтожение эльфов, но помощь нужна не только в войне.

– Я хочу взглянуть на статую.

Патриарх согласно кивнул, и они прошли в молебный зал. Все церкви были закрыты на протяжении нескольких дней, чтобы подготовиться к реформе, выставить статуи и довести фрески до идеального состояния.

– Как вы и приказали, статуи были изготовлены из мрамора и привезены в закрытых ящиках. Никто не мог знать о том, что внутри.

Патриарх стянул покрывало, и Гёльт увидел статую из розового мрамора. Искусная работа в лучших традициях древнегреческих мастеров.

Статуя, высотой около трех метров, стояла на невысоком цилиндрическом пьедестале. Изваяние смотрело сверху вниз, на всех тех, кто сейчас находится, да и будет находиться перед ней. Правая рука вытянута чуть вперед, а пальцы сложились в жест, которым он благословит всех пришедших.

Левая рука держит опущенный меч, рукоять которого была позолочена, а на гарде и навершии инкрустированы драгоценные камни. Странное решение, ведь остальная статуя состояла чисто из мрамора, без всяких дополнительных украшений.

– Это что? – Гёльтт указал на позолоту.

– Я приказал мастеру украсить меч, - патриарх склонил голову.

– Зачем?

– Придать величественности!

Гёльт разочаровано выдохнул. Вообще, он лично нарисовал эскиз будущей статуи, вдохновляясь статуей Андского Христа внес изменения и вместо креста в руку вложил меч, ведь все же Киану почитается как бог войны. Да и для его целей это куда лучше подходит. Ну и голову немного поменял, уж прости земной бог, но в этом мире тебе не место, здесь свои герои становятся богами.

– Еще где-то стоит ожидать сюрпризы?

– В нашем соборе нет. Да и в ближайших к столице городах все сделано согласно вашим эскизам. Но я не могу отвечать за соседние страны.

– В соседних странах я проверю лично.

Гёльт нарисовал более полутора сотен эскизов, по ним должны были сделать статуи. Этого должно было с лихвой хватить, чтобы в крупных церквях и храмах стояли статую и скульптуры.

– Взгляните на иконы, - патриарх протянул Гёльту дощечку.

В лучших православных традициях. Позолота, яркие краски, лик Киану. Их тоже рисовал старик, сделал наброски, а там художники трудились днями и ночами, чтобы все храмы были обеспечены хотя бы небольшим набором икон.

Гёль оторвал глаза от расписной дощечки и поднял голову к потолку. А там красовались подвиги Киану. Вот он встречает старца, который говорит, что тот сможет стать великим воином. Вот он машет мечом, а рядом все тот же старец. Вот картина, как он собирается в поход на континент демонов, а его провожает старец.

И так далее. Картина за картиной описывает подвиги парня, которого Гёльт воспитал, художники и про него, между прочим не забыли. Везде, где был изображен Киану, рядом или позади находился старец.

Вот только тот старик не был похож на свой первообраз. Гёльт был лысым и с небольшой бородкой, тот же, на фреске с густой белоснежной шевелюрой и длинной бородой ниже пояса.

Дело в том, что лицо Гёльта тоже было изображено на фресках, вот только он престал в образе Киану. И на иконах, и всех статуях тоже было лицо человека, который сейчас в полном восторге рассматривал фрески на стенах и потолке собора.

Гёльт уже на протяжении ста лет вынашивал идею о том, чтобы занять место Киану. Тем более, его собственные силы намного превосходят возможности того человека, которого еще при жизни назвали богом.