— Где был твой хозяин прошлой ночью? — спросила Гастингс, лаская пушистую шерстку. — Ты был с ним? А он был с нею?

Зверек сунул мордочку к ней под подбородок и легонько укусил.

— Значит, ты считаешь меня глупой, Трист? Ты ведь не мужчина, и блеск ее серебристых волос не разжигает в тебе страсть.

Трист снова укусил ее, на этот раз больно. Она засмеялась.

Гастингс проспала до вечера в обнимку с Тристом.

— Очнись, Гастингс. Слуга уже принесли воду для мытья. Ну же, веселее, хватит прикидываться изнеженной дамой.

Агнес вымыла ее, Гастингс послушно оделась и причесалась. Когда в спальню вошла Алиса, она ничуть не удивилась.

— Я принесла горшочек с румянами, — сказала девушка. — По-моему, губы тоже следует подкрасить.

Гастингс не возражала, даже когда они настояли, чтобы она вышла к столу в свадебном платье.

— Ты просто красавица. — Агнес отступила на шаг, чтобы окинуть взглядом ее фигуру, и довольно потерла руки. — Верно, Алиса?

— Да, самая прекрасная леди на земле.

— Ножку стула уже починили, Агнес?

— Да, я лично проследила за этим, — ответила та. — Кто-то нарочно подпилил. Но теперь все исправлено.

— Ножка стула и седло мужа, — пробормотала Гастингс. — Очень странно.

Она вошла в зал, когда Северн подавал Марджори хозяйское кресло.

— Добрый вечер, милорд! — громко сказала она. Все повернулись в ее сторону, а рука Северна застыла на спинке кресла. Марджори что-то шепнула ему на ухо, мило улыбаясь Гастингс, и направилась к своему стулу.

Северну оставалось только подать кресло ей, своей жене. Он даже подвинул его поближе к столу, когда она села. Даже погладил ее по плечу.

— Неплохо выглядишь. Боже милостивый, почему у тебя красные щеки и губы? У тебя лихорадка?

— Нет, это Алиса постаралась, чтобы я не была слишком обыкновенной.

— Мне не нравится. Ты похожа на проститутку, — сказал он, отрывая уголок от чистой выглаженной скатерти. — Сотри.

Гастингс повиновалась.

— Ты стала немного бледнее, зато похожа на себя.

— Да. Похожа на себя.

— Я ужасно волновалась за вас, но ваши служанки не позволяли никому входить в спальню, — участливо произнесла Марджори. — Я была потрясена, когда Северн привез вас домой. Как и все в замке.

— Спасибо, Марджори. — Гастингс отломила кусочек вишневого пирога.

— Макдир испек его специально для вас. Я спросила его, какие кушанья вам нравятся больше всего.

Этот милый человек даже позволил нам с Элизой прийти на кухню и помочь ему. Правда, он кричал на девочку, и бедняжка до смерти испугалась.

Все посмотрели на Элизу, которая опустила голову до самого стола. Гастингс не выдержала.

— Элиза! Разве ты забыла, что подружилась с Макдиром, когда жила здесь?

— Разве она могла подружиться с человеком, который так ее напугал? — торопливо вставила Марджори.

— Ты помогала ему готовить, даже сидела у него на коленях, а он рассказывал, как надо замешивать тесто для хлеба, — настаивала Гастингс.

— Но ведь девочка не спала от страха всю ночь, — возразила Марджори.

— Я не спала, потому что мне мешала Агнес, — прошептала Элиза.

— Агнес? Разве ты спишь не в одной комнате с Марджори? — опешила Гастингс.

— Нет, я спала с Агнес, она ужасно храпела, ворочалась, и утром у меня болела голова. Я хочу спать с Марджори, она милая, не храпит, и у нее не пахнет изо рта.

Трист, сидевший рядом с хозяином, подскочил к Гастингс, громко вереща. Он задел хвостом кубок Марджори, и та отдернула руку, чтобы вино не испортило рукав платья. И тут до Гастингс дошло, что Марджори надела ее платье, одно из лучших. Схватив Триста, она выскочила из-за стола.

Через несколько минут в дверь спальни постучали, и вошла Марджори.

— Гастингс! В чем дело? Северн послал меня за вами, он удивлен и рассержен.

— Представьте, я тоже удивилась и рассердилась, когда увидала, что вы носите мои платья и сидите в моем кресле, — выпалила Гастингс.

— Боже, я не думала, что вы придаете значение такой чепухе. Вы знаете, при каких обстоятельствах мы покидали Седжвик. Я не могла взять много вещей и, естественно, прежде всего заботилась об Элизе. А сама осталась лишь с двумя платьями, да и те совершенно истрепались. Северн предложил мне вашу одежду. Если хотите, я ее немедленно сниму.

— Да, хочу. Вы снимете ее здесь или у себя, раз Элиза теперь спит у Агнес?

— г — Ax, — Марджори нервно провела по знаменитым серебристым локонам, — так вот почему вы убежали из зала. Дело в том, что я кашляю и не даю Элизе заснуть. А я хочу, чтобы ребенок спал.