– Доброе утро, дети! – весело и громко сказала Сесилия.

Мальчик побледнел и при ее приближении спрятал девочку за спину. Они носили белые шерстяные туники, подпоясанные кожаными поясами с голубым тиснением. Туники были без рукавов и доходили детям до колен. Такую одежду носили лишь рабы, пользовавшиеся особым расположением господ.

Дети прекрасно выглядели, и это порадовало Сесилию. У девочки были рыжие волосы и глаза цвета спелой пшеницы. Она обещала стать настоящей красавицей, когда вырастет, но Сесилию это пока не беспокоило. Она любила все красивое и даже рабов имела как на подбор.

– Лотти, сорви мне красную розу. Король Гутрум скоро пожалует, и я хочу украсить волосы к его приходу, – попросила хозяйка.

Девочка бросила вопросительный взгляд на Эгила, и тот незаметно указал ей на розовый куст. Сесилия не увидела этого, изучая неведомо как появившуюся на руке царапину.

Эгил надеялся, что Лотти сама выберет красный цветок, а не белый. Для обозначения цвета они еще не придумали условного знака, и сейчас он с замиранием сердца следил за движениями девочки. Лотти сорвала красную розу, и Эгил вздохнул с облегчением. Он очень боялся: если Сесилия догадается о том, что Лотти плохо слышит, то может разлучить их.

Девочка протянула хозяйке цветок, и та похлопала ее по щеке, как собачку, которая хорошо выполнила команду.

Эгил с презрением относился к Сесилии, ее надменность и чванство казались ему смешными. Что касается короля Гутрума, то мальчик не знал, что и думать. Король был старше, чем дедушка Эгила, но старался выглядеть моложе и вел себя с Сесилией, как страстный любовник, а хозяйка с удовольствием играла с ним в эту странную игру.

Сначала Эгил хотел рассказать королю о себе, но передумал, когда в разговоре со своим советником – который ухаживал за Сесилией втайне от Гутрума – тот заявил, что рад иметь рабов-викингов. Эгил решил доказать ему, что дети викингов умеют постоять за себя не хуже, чем их родители, даже в неволе. Мальчику показалось странным, что Гутрума не удивила продажа Ормом в рабство своих соплеменников. Впрочем, это не так уж важно.

Интересно, знаком ли король с его отцом, Магнусом? Эгил желал бы узнать Гутрума поближе и ждал подходящего момента. Король отличался вспыльчивым нравом, но сын Магнуса был терпелив и неглуп. Ему не хотелось раздражать короля, который пока обладал властью над ним и Лотти.

Мальчик часто думал об Орме, который захватил их с Лотти в плен, когда они едва живые замерли на песке, чудом спасшись из морской пучины. Эгил наткнулся на Лотти возле песчаной косы. Она лежала в воде лицом вниз, ее ноги были опутаны водорослями. Он быстро оборвал водоросли и вытащил Лотти на берег, сам едва не захлебнувшись.

В тот момент Эгил не думал о смерти, а беспокоился лишь о жизни девочки. Он сделал Лотти искусственное дыхание, как учил его отец. Она не сразу начала дышать. Эгил устало улыбнулся, отер со лба испарину, и в этот момент рядом оказался Орм Оттарсон.

Мальчик очень обрадовался, решив, что незнакомец отведет их в Малек. Но не тут-то было: детей завернули в толстые одеяла и куда-то потащили. Эгил спросил, куда они направляются, но в ответ получил сильнейший удар в челюсть и услышал, как Орм дьявольски расхохотался. В Иорке бандит подарил их королю.

Эгил очень скучал без отца. Магиус приходил к нему в снах, сильный и смелый; его глаза становились печальными, когда он смотрел в морскую даль, думая о сыне. Эгил не раз представлял себе, как Магнус со своими людьми ищет его повсюду. Отец наверняка обшарил всю округу и отчаялся найти его. Вероятно. думает, что Эгил утонул или разорван дикими зверями.

Лотти стояла на коленях и изучала мозаику. Ей понравились яркие цвета мозаики, фигурки людей казались забавными, и она увлеченно водила по ним маленьким пальчиком.

Сесилия воткнула розу в волосы и не знала, чем теперь заняться. Эгил считал ее легкомысленной и никчемной женщиной. Даже Сира, любовница отца, и то приносила какую-то пользу.

– Эгил! – окликнула его Лотти, призывая разделить с ней восторг по поводу мозаики.

Мальчик снисходительно улыбнулся и присел на корточки рядом. Дети стали рассматривать изображение человека, едва прикрытого белым покрывалом, стянутым кожаным поясом. На голове у него сиял золотой шлем. Мужчина был огромен, силен и, казалось, уверен в себе. Он стоял на носу лодки, за его спиной виднелись гребцы, которые изо всех сил налегали на весла. Взгляд его был прикован к горизонту, правой рукой он крепко сжимал шпагу.

Красивый мужчина напомнил Эгилу отца.

Мальчик вздрогнул, издал странный гортанный звук, и Лотти быстро обернулась к нему. Девочка взяла Эгила за руку, улыбнулась ему ласково и закивала.

На другой картине человек в шлеме уже стоял на берегу, угрожая шпагой невидимому врагу и готовясь броситься в бой. На третьей, последней, картине был изображен дракон, издыхавший в дыму и пламени. В длинной шее чудовища торчала шпага героя.

– Отец спасет нас, – прошептал Эгил. – Это предзнаменование!