Уже близился к закату вечер, начало смеркаться, где-то заухал филин, собираясь на ночную охоту, а Филиппа всё нет и нет. Часы мчались, словно минуты, и не остановить. Вот уже и ночь на вторую половину перевалила, а его так и нет. Юля не спит, места себе не находит, по дому из угла в угол ходит, мечется, да всё на улицу выскакивает и в темноту вглядывается, ждёт. Даже в соседнюю деревню бежать собралась, отыскать его хочет, хотя и не знает, где там его искать. Ведь в доме-то у него она до сих пор не была. Старики видят, с ней неладное твориться, помочь ей желают.

– Подожди,… погоди доченька до утра,… пусть хоть солнце взойдёт,… тогда пойдёшь,… может всё ещё обойдётся… – уговаривают её, упрашивают остаться.

– Ох, чует моё сердце,… случилось с ним что-то плохое,… в груди щемит,… тревожно мне,… не могу я ждать, помощь ему моя нужна… – отвечает им Юля, а сама уж совсем с лица сошла, потемнела от переживаний. И как только первые лучи солнца осветили верхушки деревьев, она короткой дорогой, через лес, бросилась в соседнюю деревню. И так она бедняжка торопилась, что даже не обратила внимания на свой внешний вид, волосы растрепаны, одежда не прибрана, сама на себя не похожа. Стала выглядеть, словно чудище заморское.

Прибежала в деревню, ни дома, ни улицы не знает. А пока бежала, совсем уже утро настало. Все рыбаки на берег ушли, в море собираются, спросить не у кого. Давай она из дома в дом бегать, заглядывать да выспрашивать. А в те времена дверей не закрывали, народ по-другому жил. Люди понять ничего не могут, бегает по домам лохматая девчонка, дверьми хлопает, какого-то Филиппа ищет. И ведь никто её не узнаёт, ведь она сама не своя, вся всклоченная. А те, кто и мог бы её узнать, так те на берег ушли. Все дома оббежала, даже подумала, деревней ошиблась, уже отчаялась, и тут видит на отшибе одиноко домишко стоит, она туда. Забегает в него, смотрит, нет никого. Глядит дверца, она её ткнула, а за ней ещё одна, она и эту открыла. А там всё картинами устлано, и стены, и двери, и даже пол. Ахнула Юля, узнала работы своего возлюбленного, да и краски его с холстами тоже здесь лежат. Тут видит, в углу одиноко портрет юноши стоит, и больно ей его взгляд знакомым показался.

– Что такое?… уж не видение ли?… – думает Юля, – эти глаза,… я не раз в них смотрела,… они такие знакомые,… так это же!… нет, не может быть!… – воскликнула она, узнав глаза на картине. И тут же по её телу молнией пронеслась волна трепетного осознания, что перед ней портрет её возлюбленного. Юля в едином порыве подскочила к нему, схватила и осыпала его поцелуями.

– Где?… где?… ну, где ты мой милый!… – надрывно восклицала она, и слёзы, крупные тягучие слёзы появились сами собой. Не зная, что её делать Юля села на кровать, обняла портрет и горько зарыдала. Но тут неожиданно со стороны входа раздались сильные, чеканящие шаги. Юля мгновенно вскочила.

– Филипп!… Филипп!… – закричала она и бросилась навстречу шагам. Однако её ожидания не оправдались. Открыв дверь она сходу налетела на скромно одетого человека в рыбацких сапогах. Это был маркиз, – где Филипп!?… кто вы!?… это же его дом!?… – вопрошающе посмотрела она на него. Юля не имела ни малейшего представления кто перед ней, ведь за всё время встреч с Филиппом, он так и не удосужился их познакомить.

– Скажем так,… я друг Филиппа,… и не стану скрывать, я знаю, кто ты,… уж больно много он мне про тебя рассказывал. А увидев тебя сейчас здесь, мне кажется, я начинаю догадываться, что с ним произошло. Ты стойкая девушка, соберись и выслушай меня… – быстро, не тратя времени на предисловья, заговорил с ней маркиз, – если ты помнишь вчера вечером, начался шторм. Но, несмотря на это Филипп не отказался идти тебя встречать,… хотя я и попытался его отговорить, однако он всё равно ушёл в море,… и как видишь, не вернулся… – отчеканил маркиз и понуро опустил голову.

– Но ведь вчера не было никакого шторма!… море волновалось не больше обычного!… – не веря в случившееся тут же возразила Юля.

– Возможно, это для тебя не было шторма,… но для остальных он был!… да-да, Юля, я всё знаю про твой дар,… и, похоже, он помог тебе избежать вчерашнего ненастья,… наверняка вчера ты, как обычно пела в море и даже не заметила бури,… потому-то для тебя море и оказалось спокойным. К сожалению, я вчера тоже понадеялся на твои способности и не предал особого значения ненастью,… подумал, что вы как всегда встретились в море, и ты голосом проложила безопасный путь на берег. Однако когда утром я обнаружил, что Филипп не появлялся, я начал беспокоиться,… сходил к морю,… шторм там так и продолжается,… рыбаки ждут, когда утихнет,… тогда я собрался бежать к тебе,… узнать, в чём дело,… вот вернулся в дом ещё раз осмотреться,… и обнаружил тебя. Я весь в смятении,… где теперь искать Филиппа?… возможно, он до сих пор на плаву и ему нужна наша помощь,… плохо, что сейчас нельзя выйти в море,… разве, что ты попробуешь… – взволнованно рассуждал маркиз, но Юля не дала ему закончить фразу.

– Я всё поняла!… нам поможет мой голос,… бежим, я знаю, что делать!… теперь и впредь мы должны действовать сообща!… – вмиг преобразившись, властно потребовала она от маркиза. От только что плачущей девчонки не осталось и следа. Теперь перед маркизом была сильная духом, преданная и любящая морячка, готовая пойти на всё ради спасения дорогого для неё человека.

– Ах, как жаль, что я вчера вечером не заметила этот шторм!… Уж так была занята мыслями о Филиппе, что всё пропустила… – торопясь на берег, уже на ходу заметила Юля, – оказывается, я многого ещё не знаю про него,… ни про то какой он на самом деле,… ни про его друзей,… вот и о вас я ничего не знаю!… Кстати как мне вас называть!?… – бегло спросила она.

– Зови просто – маркиз!… так меня Филипп называет!… – также бегло ответил Гринн.

– Хорошо!… маркиз так маркиз,… я уже ничему не удивляюсь!… – поддакнула ему Юля, и новоявленные товарищи прибавили ходу. Прибежав на берег, они увидели, что шторм по-прежнему силён, и даже как будто ещё прибавил. Юля бросилась к рыбакам упрашивать их выйти в море. Но все, потупив взгляд, отворачивались. Однако один моряк узнал её.

– А,… так ты та девушка из соседней деревни, что голосом успокаивает море!… – воскликнул он.