– Так нравится?

– Да, – прошептала она.

Пальцы мужчины небрежно собрали ее волосы. Дернуло вверх. Это было больно, но сладко. Эритар не позаботился о том, чтобы захватить все локоны. Часть волос намертво закрыла глаза, лезла в рот. Беатрис попыталась убрать их, но он остановил ее новым приказом.

– Руки на пол. Не поднимать!

Девушка послушалась его и замерла, ощущая частые толчки в себе.

– Прогнись, – велел он, наслаждаясь ее сильной и гибкой спиной. – Ты стала намного красивее. Обожаю каждый изгиб твоего тела, – вдруг выдохнул он.

Беатрис ответила на это сдавленным стоном. Она не знала, что именно причина ее безумных чувств, но не думала, что дело именно в магии. С Эритаром всегда было так. Он жестко ее имел, связывал, удерживал, ставил в унизительные и некомфортные позы, заставлял делать немыслимые вещи. И каждый раз эффект был приблизительно одинаковым – она сходила с ума. Мысль что на коленях останутся ссадины возбуждала, горящая кожа ягодиц добавляла чувств.

Его ладонь с нежностью прошлась по ярким отметинам. Беатрис чувствовала, как палец скользит к ее крошечной дырочке.

– Мне невероятно интересно попробовать, – прошептал он.

– Нет! – возразила Беатрис и тут же исправилась. – Я готова сделать, что угодно, если хочешь ты, мой господин.

Эритара обдало ледяной волной. С этим надо было что-то делать. Он не травился ядом, но такое поведение его любимой превращало мысли в голове в кашу. Она согласится на все, но при этом, к чему действительно готова? Его роль в отношениях всегда была ответственнее – не перейти черты. Именно он заботился о том, чтобы после игр она была счастлива. И это не всегда было просто сделать. Но вот так как сейчас еще не было. Сумасшествие.

Мужчина принял решение и проник в ее узенькое отверстие пальцем:

– Не шевелись, только дернись и это уже будет не палец. Обещаю.

Беатрис застыла, стараясь держать положение, в котором он врывался в нее. Она чувствовала его ладонь на своем бедре, чувствовала, как сильными толчками проникает член, слышала тяжелое дыхание мужчины, как он входит в обе ее дырочки, растягивая каждую настолько, насколько можно.

– Тар, прошу тебя, еще, – выдохнула она, понимая, что желание усиливается.

– Голову на пол, – приказал он. – Руки вытяни вперед.

Беатрис растянулась, прогибаясь под немыслимым углом. Ее щека и грудь теперь лежали на жестком ворсе ковра, а ладонь Эритара давила сверху. Он подумал, что можно проверить кое-что еще и шепнул ей:

– Кончай.

Тело рабыни поспешило исполнить приказ. Он ощущал это. Беатрис металась, вцепилась ногтями в ворс ковра. Стоны были до того сладкими, чарующими и возбуждающими, что он едва владел собой.

– Встань, – велел он, помогая подняться.

Вернее, он поднял ее. В данный момент это было необходимо – сама она не сделала бы и шага. Эритар крепко прижал ее к себе и буквально дотащил до кровати. Беатрис смотрела мимо него, все еще пребывая в наслаждении. Он лег сверху, опираясь на локоть, вошел в нее сначала пальцами, а после безумного стона уже как положено. Он трахал ее как куклу, а ее руки слабо блуждали по его телу.

– Тар, – шептала она.

– Я же говорил, что здесь будет звучать только мое имя, – прорычал он, усиливая темп.

Беатрис попыталась его замедлить, уперлась руками в живот, вильнула бедрами, но он просто зажал ее и продолжил иметь со всей страстью. Когда в спину впились острые когти, а по спальне разлился стон, переходящий в крик, он, наконец, выпустил семя.

Оба лежали не шевелясь.

– У меня так ни с кем кроме тебя не было, – сказал он.

Беатрис молчала. У нее все было точно также. Сознаваться в этом было не время. Она потеряла сегодня многое и для начала надо было посмотреть, как Тар себя поведет.

Слабость взяла свое и Беатрис уснула. Эритар лежал рядом и думал о том, что натворил. В душе ворочалась тревога. Уколы мыслей вспышками ранили его. Больше всего в Беатрис он любил ее своеволие, ее искренность, способность не держать обид, не плести интриг, а просто сказать все, что на душе. Представить, что ее чувства теперь в его власти было отвратительно. Будто бы он сделал из ее мертвого тела марионетку и убеждает себя в том, что все как раньше. Должен был быть способ изменить условия заклятия.