— Потому что наверху идёт война. Город осаждён тилисцами. Враги слишком сильны и многочисленны — через месяц-другой Тирогис будет взят. И тогда тилисские и мироттийские церковники начнут искоренять магию во всех её проявлениях. Они снесут магическую Академию, а когда узнают о вас, разорят клоаку. Вас ждёт уничтожение.

— Мы сильны и будем сопротивляться. Много сотен лет никто не осмеливался пойти на нас войной.

— Первый, ты не понимаешь. Ситгарские короли не трогали вас потому, что ничего не знали о яйце королевы драконов. Да, вы убивали попавших в клоаку, зато ситгарские владыки знали, что ни один враг не проникнет к ним через подземелья. Вы были выгодны, пусть и небезопасны. А чужакам не нужна канализационная сеть, как не нужен и сам Тирогис. Они сравняют город с землёй.

Муары молчали. Дилль продолжил:

— Единственным спасением для Ситгара была бы помощь извне. Но союзников у нас нет. Тилис и Мироттия атаковали с запада и юго-запада, на юге хиваши точат клинки и вот-вот нападут, на севере гномы нарушили давнее перемирие и разоряют наши города. Несколько городков на востоке, даже если ещё не захвачены тилисцами, никакой помощи осаждённой столице не окажут. Ситгар в кольце врагов.

— Ты просишь нашей помощи в войне? Но на поверхности мы умираем.

— Будет достаточно, если вы обнаружите подкоп и уничтожите нападающих, — хмуро ответил Дилль. — Но это не спасёт ни людей, ни вас — лишь отсрочит падение Тирогиса.

— Значит, мы умрём вместе с людьми, — спокойно ответил Первый.

— Драконы могли бы переломить ход войны, — сердце Дилля заколотилось, когда он приступил к главному. — Огнедышащие ящеры одним своим видом внушают ужас врагам. Но драконы уже триста лет, как порвали договор с людьми. Возобновить договор можно только показав им яйцо королевы, которое вы охраняете. А для этого его придётся вынести на поверхность.

Несмотря на прохладу, царящую в подземелье, Дилля бросило в пот, когда он это сказал. Если он нарушил контур подчинения, то муары сейчас порвут его на мелкие клочки, как лича Гвинарда. Или даже мельче. Но муары не двигались, и Дилль тихо выдохнул. Пока обошлось.

— Как только исчезнет охраняемый предмет, мы лишимся смысла существования. Мастер, если ты попытаешься забрать яйцо, мы будем вынуждены убить тебя, — наконец сказал Первый. — Таков завет первого мастера, и мы обязаны ему подчиняться.

— Между прочим, в дневнике Адогорда написано, что теперь я вправе решать — оставить всё, как есть, или отдать яйцо драконам, — задумчиво сказал Дилль. — И в то же время он предостерегал от попытки унести яйцо из подземелья. Странно это всё, и одно с другим не вяжется.

Он вернулся в комнату, открыл дневник Адогорда и пролистал в конец.

'При создании муаров я использовал драконью магию, чтобы они чувствовали своё родство с охраняемым яйцом. Никогда не используй её против муаров — это твоя быстрая смерть.

Попытка унести яйцо из подземелья равносильна нападению на муаров. Они лишатся цели существования, что грозит им гибелью, и контур послушания разрушится. Это твоя мучительная смерть.'

— Действительно, бред какой-то, — пробормотал Дилль. — Он допускал, что я могу отдать яйцо драконам, и тут же написал, что это закончится моей смертью.

Он перечитал эти отрывки, затем ещё раз.

— Муары чувствуют родство с яйцом через драконью магию, — прошептал Дилль. — Вот оно!

Он вылетел из комнаты и спросил:

— Первый, вы чувствуете родство с драконьим яйцом?

— Да, мастер.

— А скажи-ка… — Дилль набрал воздуха, страшась узнать, что его догадка была неверной. — Если бы вдруг вместо этого яйца оказалось яйцо какого-нибудь другого дракона? Стали ли бы вы его охранять, как прежде? Не лишило бы это вас смысла существования?

— Это не противоречит завету первого мастера.

Дилль без сил опустился на порог комнаты. Победа! Значит, всё, что нужно сделать, это поменять яйцо. И муары останутся жить, и Ситгар будет спасён. В приподнятом настроении он попросил отвести его наверх. Дилль брёл по вонючей воде, и улыбался до ушей — ещё бы, он получил помилование в тот момент, когда уже совсем потерял надежду на спасение.

Едва карета въехала во двор пажеских казарм, как к ней подбежали Тео и Илонна.

— Ваша премудрость, мы готовы к походу в Запретный предел, — выпалила вампирша.

— Тише ты! — рявкнул Адельядо. — Ну, готовы, и хорошо.

— Мы ждём вашего приказа, ваша премудрость, — сказал Тео.

Адельядо поморщился. Вино у Одборга оказалось не только хорошим, но и весьма забористым, отчего гроссмейстера слегка укачало по пути. Вампиры не так поняли выражение лица главы Академии.