Древняя индийская наука о здоровье, Аюрведа, рассматривала здоровье человека через призму единства тела, души, поведения и окружающего мира.

Аюрведа учит также, что каждый человек наделен достаточной энергией, чтобы сделать себя здоровым.

Макробиотика, основанная на традициях Японии, Индии и Индокитая, говорит о том, что здоровье – это равновесие, гармония инь и янь. Равновесие между нашей внутренней и внешней средой, между умственной и физической деятельностью, между желаемым и действительностью и т.д.

Какова же цель всех этих психопрактик? Куда же мы все так стремимся? Европеец обобщенно может ответить: “к свободе!”.

А свобода – это, прежде всего, душевное здоровье. Это способность быть самим собой.

Для достижения здоровья (как физического, так и психического) нужна дисциплина: тщательно подобранная диета и уравновешенность бытия. В помощь себе человек издавна привлекал такие практики, как йога, ушу, цигун, – все это подбирается в зависимости от индивидуальных запросов, устремлений и традиций, в которых воспитывался человек.

Многие восточные школы самосовершенствования говорят о том, что в первую очередь начать нужно с наведения порядка в собственных мыслях. Культура поведения, этика, соблюдение законов нужны не только в человеческом социуме, но и тогда, когда человек остается наедине с самим собой.

Начать свое совершенствование, оздоровление, омоложение нужно с ментального мира. Первое условие для этого – избегать ненужных эмоций.

Нужно научиться наблюдать свою умственную деятельность, мышление, очистив свой ум от лишних переживаний. Многие, как восточные, так и европейские психопрактики говорят и о том, что эмоции подавлять нельзя. Нужно стараться отстраненно наблюдать их, а затем позволять им рассеиваться, растворяться.

“Истинны лишь чувства, эмоции – вредны”, так гласит восточная мудрость.

Моя бабушка, частенько анализируя прошедший день, порой отмечала: “почему-то я сделала то-то и то-то без радости”, “прожила этот день без радости”. Делать все “с радостью”, то есть, с неким радостным чувством внутреннего подъема, – было для нее правилом. Отсутствие этой “радости” говорило ей о каком-то непорядке. Интуитивно она чувствовала, что именно это ощущение радости – словно лакмусовая бумажка энергетического здоровья.

Вокруг таких людей обычно собирается целая толпа друзей, почитателей, последователей, словно желая “подзарядиться” этой же радостью и интересом к жизни.

…“Одно смутное воспоминание набежало теплым облачком. Я сидел в светлой комнате. Там было еще несколько человек. Периодически они менялись, входили и уходили. Постоянно в комнате находились только я и еще один человек. Лица его я сейчас не могу вспомнить. Он все время сидел ко мне спиной. У нас с ним была очень важная работа. Не помню, какая. Но помню, когда впервые вошла в эту комнату и увидела этого человека – мне подумалось, что этого человека я его уже где-то встречал.

Почему я выделил, вспомнил именно его? Мы редко разговаривали за довольно долгий срок, проведенный вместе. Но присутствие этого человека словно грело. С ним было так спокойно молчать. Поначалу мне было это странно. Обычно слишком долгая пауза при общении с окружающими тяготила, мы все невольно начинаем вымучивать какие-то фразы, типа: “Да, что-то сегодня дождь…”, только бы прекратить это тягостное молчание вместе. Но мой визави, если что и говорил, то лишь тогда, когда слова были действительно необходимы. И тогда я тоже научился молчать. И мне было так хорошо! И наше молчание было искренним, дружелюбным, мы стали словно роднёй, или членами Племени Молчащих Людей, где людям вообще не нужны слова, где они общаются на незримых волнах, ведомых только им.

Было ощущение какой-то постоянной связи с этим человеком, даже когда его не было рядом, когда я был дома, на улице, в других местах. Я чувствовал, что на этой большой, многонаселенной земле есть Я и Он. И, может быть, еще кто-то, кто связан с нами одной нитью.

Когда я в один прекрасный день покидал эту комнату навсегда, человек вдруг повернулся ко мне, и тогда я впервые увидал его лицо. Он тихо проговорил: “Никого другого за своей спиной я и не потерпел бы”. Это было как признание в той непонятной любви, которой высшие существа любят земных людей неведомо за что, или еще в чем-то… но, в общем, ПРИЗНАНИЕ. И я был счастлив, что ПРИЗНАН”.

Связь между людьми так тонка и сложна, а мы порой так небрежно относимся к этим тонким, многозначным коммуникациям, не понимая их последствий и значений!

Порой, беседуя с собеседником, мы замечаем, что копируем его жесты (“он был слишком долго в тени” собеседника, как сказал Кастанеда об одном из своих героев, который, долгое время пробыв в обществе другого человека, “потерял свою судьбу”, став тенью, двойником другого)… Порой даже начинаем говорить с интонациями этого человека, смотреть на мир его глазами… Ведь бывает? Порой муж и жена, прожившие вместе в согласии много лет, становятся даже внешне похожими друг на друга, словно брат и сестра.