Я открыл дверь.

— Передай ему, что я буду на обеде, — раздраженно ответил гонцу и махнул рукой, чтобы он уже ушел.

— Позовите лекаря ко мне, срочно! — рявкнул страже, они вздрогнули, переглянулись и один рванул по коридору. А я хлопнул дверью.

Если мне необходимо присутствовать на обеде, то я должен привести себя в порядок, сбрить трехдневную щетину, принять душ. В общем, я двинулся наводить марафет. Когда я вышел из ванной, возле двери уже топтался лекарь.

Простите, Ваше Высочество, я думал, что вам нездоровится, и когда не дождался ответа, решил войти сам.

— Все нормально, скажи мне лучше вот что, ты был у Лины? — ее имя вслух — укол в сердце.

— Дддаа, вчера, — неуверенно ответил Эдмунд.

— Что с ней? — тоном, не терпящим замешательства, спросил я.

— У нее сильный стресс и истощение, она не ест уже пятый день. Я прописал ей успокоительное зелье, а камеристке порекомендовал давать ей хотя бы сладкие напитки.

Я отпустил лекаря, наказав, чтобы он сразу же зашел к ней и уговорил ее поесть, или прописал лекарство. А сам стал собираться на обед, так как король ждать не будет!

***

Ковыряя вилкой свой обед, мы обсуждали с родителями сложившуюся ситуацию:

— Я пока не принял решение о разводе, — меланхолично ответил я родителям.

Отец задумчиво разглядывал меня, а мать побагровела от злости и стала верещать о том, что я подставлю все королевство перед «соседями», что наш договор будет расторгнут и враги первыми нападут на нас, желая отобрать кусок земли послаще. Дальше она пыталась призвать меня к совести, говоря о том, что я не хочу разводиться с самозванкой, что она никогда не даст нам быть вместе. Я ударил кулаком по столу и рявкнул:

— Мама, хватит! Ты достаточно вмешалась в нашу с Линой жизнь! Больше я тебе не позволю этого! И я сказал, что не принял решение, потому что не думал еще об этом. Я сейчас занят тем, что расследую это дело. Если это заговор и Лина как-то причастна к этому, то поверь, она первой понесет наказание, а развод станет обязательным событием!

Я уже порывался встать и уйти, но тут двери в столовую распахнулись, и вплыла она.

«Святые небеса, до чего же она похожа на Лину! Но такая тихая и скромная, аж зубы сводит!»

— Прошу простить меня, Ваше Величество, Ваше Высочество, за опоздание, — она присела в глубоком реверансе. А я не заметил, как закатил глаза.

— Присаживайся Амелина, — растянув улыбку, отмерла королева.

Я смотрел на нее и не чувствовал ровным счетом ничего! Ни симпатии, ни интереса, мне, даже показалось, что она и не красивая вовсе!

Почему Лина с точно таким же лицом вызвала во мне с первых секунд, как ее увидел под фатой, такие дикие эмоции и чувства, которые не отпускают и сейчас?!

Я встал из-за стола, больше не желая, анализировать свои чувства, извинился и удалился, сославшись на большое количество нерешенных дел.

А сам отправился к себе, запретив пускать в покои кого-либо, взял очередную бутылку и отправился на балкон.

Никогда не пил столько, сколько выпил за эти несколько дней. Я признался сам себе, что раскис, что не могу перестать думать о ней, что веду себя, как тряпка. Меня внутренне мотает, как качели. От «хочу обнять ее», до «задушил бы собственными руками».

Когда закончилась вторая бутылка, я открыл третью, а в голове четко сформировалась мысль:

«Я хочу увидеть ее!»

***

И вот я сижу возле ее кровати.

«Как она божественна!»

Даже истощение и болезненная бледность, которая под светом луны, казалось почти мертвенной, не портила красоты ее лица. Я немного наклонился к ней, в нос ударил ее запах, диких цветов и сладких лесных ягод. Я зажмурился, глубоко вдыхая, и не мог надышаться до головокружения.

Рука сама потянулась к ее лицу, невесомо очерчивая контур скул, бровей, губ. Эти сладкие губы, на вкус, как спелые ягодки корлины. Как хочется вновь почувствовать их.

Ее дыхание изменилось, и она открыла глаза. Я замер, держа руку над ее лицом. Цвет весенней зелени на утреннем солнце, но сейчас в темноте и от истощения, свет в них потух, но они не стали менее завораживающими.

«Рейган, очнись! Она предатель! Она тебя обманула!»

Я одернул руку, а сердце сжалось до дикой боли, я невольно скривился.

В ее глазах отразилась боль, а в моей голове возник вопрос:

— Как твое настоящее имя?

Она чуть кашлянула и ответила:

— Ангелина