Сегодня должна начаться первая радиоигра в моей военной биографии. Назвали мы ее «Березина». Её цель на первом этапе — заставить противника поверить что на минском шоссе собрана внушительная группировка войск и наносить здесь удар не целесообразно. Пусть сами выбирают где, а так как вариантов очень мало, то надеюсь противник примет решение наступать в районе Чернявка. А там у нас приготовлен большой сюрприз, и это не только «Катюши», есть там еще разные всякие неожиданности.

А сейчас я пойду к нашей аппаратной, где Маркони и дед Павел приготовили все для первого сеанса связи под нашим контролем.

Все действие должно происходить в специально развернутой палатке, рядом с аппаратной. На столе сооруженном из ящиков и застеленным куском брезента стояла та самая радиостанция, уже подготовленная к работе. На раскладном стульчике сидела немецкая радистка, аккуратно причесанная, с ровной спиной и каким-то стеклянным взглядом.

— Вы готовы, фройлян? — весело спросил дед Павел, входя в палатку.

— Да. — Она осмотрела радиопередатчик.

Нечаев присел рядом с ней и положил перед собой часы. Осталось полторы минуты. Пал Игоревич достал из своего планшета листок бумаги, и еще раз перечитал текст составленной всеми нами радиограммы.

— Ну что же пора…

Радистка кивнула, подвинула ближе к себе листок с колонками цифр и привычным жестом положила руку на ключ. Ровно в восемь часов рация заработала. Она отстучала радиограмму, через тридцать секунд повторила ее и отодвинув от себя телеграфный ключ сложила руки на коленях.

Неожиданно радистка произнесло повышенным голосом: — Чтобы из расположения работать последний раз, герр капитан. Наши пеленгаторы засекут квадрат, доложат своему командованию, и сразу уйма людей поймет в чем дело. В абверкоманде сразу сообразят, что рация работает под контролем!

— Хорошо, хорошо Хельга. В будущем, мы будем работать из машины. — Маркони убрал рацию в «сидор» и унес в аппаратную.

Солнце сегодня уже припекало прилично, но в тени деревьев жара ощущалась пока слабо. Маркони еще вчера обещал нам всем «одын сурприз», и сейчас мы с нетерпением ждали, что же это будет. В приоткрытую дверь аппаратной было видно, что Маркони повернулся к дежурному связисту, который, надев наушники, что-то писал. От нетерпения, наш главный радиобог барабанил пальцами по стойке с аппаратурой.

— Ну, что?

— Вот пожалуйста. — Радист протянул ему блокнот со своими записями.

Маркони сравнил их с текстом подготовленной нами шифровки и повернувшись к нам произнес с толикой грусти в голосе:

— Ах, Хельга, Хельга. Вырезай из шифровки слово «ваша» и отправляй в эфир.

— Что такое? — поинтересовался капитан.

— Хельга думала, что работает в эфир, а мы очень существенно уменьшили мощность излучения передатчика, и шифровка дальше этой поляны в эфир не ушла, а записана нами. Только что мы ее прослушали, и выяснили, что радистка добавила одно лишнее слово. Сейчас мы условный сигнал работы под контролем уберем, и тогда, — Маркони улыбнулся, — только тогда, мои дорогие, шифровка пойдет в абверкоманду.

Я обернулся посмотреть на радистку. Девушка сидела по прежнему за столом под охраной. Она почувствовав мой взгляд посмотрела на меня и тотчас отвернулась.

Первый этап нашего плана был выполнен. Сунь-Цзы сказал: война — это путь обмана. А другой китайский мудрец изрек: самая лучшая победа — разбить замыслы противника. По моим наблюдениям сроки захвата нашей территории сместились уже минимум на две недели. Как мне кажется, основной причиной почему это произошло — это неудавшийся котел в районе Минска. Нашему командованию удалось вывести огромное количество войск, и даже по слухам большую часть отправить на Северо-Западный фронт, где противник смог существенно продвинуться к Ленинграду. Судя по сводкам Совинформбюро и данным нашего радиоперехвата с последующей дешифровкой, переброшенных войск было вполне достаточно для того, чтобы войска фон Лееба и Гёпнера снизили и существенно темп своего наступления, тратя теперь на продвижение вперед гораздо больше времени и сил. Даже один из моторизованных корпусов третьей танковой группы, самый северный перешел в подчинение группы армий «Север», и сейчас перебрасывается под Лугу.

Сейчас уже почти середина июля 1941 года, а линия фронта у нас все еще на тех рубежах, где в прошлой реальности был в конце июня — самом начале июля. И это есть, как говорят наши американские «партнеры» — It’s cool. С полной уверенностью можно уже можно сделать вывод о том, что и здесь, в районе Борисова имеется более чем серьезный шанс всерьез переломить ход событий — как минимум предотвратить захват стратегического моста через реку Березина, не позволить гитлеровцам с ходу захватить плацдарм на нашем береу и закрепиться на нем. Интересно какой максимум достижим в этой обстановке? Над этим нужно крепко подумать, очень крепко…

Нет,4. Panzerarmeeв составе двух танковых группгенерал-фельмаршала Ганса фон Клюге — весьма серьезная силища, никто не спорит, если словить гаву может влегкую продавить рубеж обороны, но шансы устоять достаточно велики. Особенно если учесть, что у фельдмаршала достаточно натянутые отношения со своими танкистами. С Гудерианом чуть бло до дуели не дошло… Кстати, надо будет обкашлять с Маркони этот момент, ведь ему посилам послать какую нибудь шифровку от имени Гудериана, где он посылает в пеший эротический тур своего командира… Может дуэль и состоится…