Но Кирилл ему не ответил. И вообще, в квартире стояла какая-то нездоровая тишина. Только в санузле безостановочно журчала вода в унитазе. «Вот сволочь, – беззлобно подумал Артём, – опять своих “веганш” беспонтовых приводил, а у этих инфузорий хроническая диарея от корнеплодов», – усмехнулся Артём и чуть не упал, наступив на что-то скользкое на полу. Присел, потрогал пальцами линолеум… Кровь? Откуда кровь? Толкнул дверь в комнату Кирилла и включил свет. Хаос – это то слово, которым можно было бы обозначить увиденное и ничего больше не добавлять. Сорванные с окон и разбросанные по комнате шторы, оторванная спинка дивана, лежащая на полу «плазма» с дырой во весь экран. А самое главное – огромная куча рваного мятого ватмана в центре комнаты. Его пытались поджечь, но по странной причине плотная бумага так и не загорелась. Это были Кирюхины чертежи с курсовыми проектами и «левак», который он брал на дом. Короче, всё то, чем он жил, чем дорожил и гордился. «За что так?» – с ужасом подумал Артём, прислушиваясь. Ему показалось, что к журчанию воды добавился ещё один звук. Звук явно человеческого происхождения. Взяв на всякий случай в руки основание поломанного торшера, Артём осторожно подошёл к санузлу. Звук доносился именно оттуда. Выждав пару секунд, включил свет и резко толкнул дверь. От увиденного побоища уронил торшер себе на ногу и ввалился в узкое помещение. Рядом с унитазом в обнимку со свёрнутым бачком на полу в одних трусах и разодранной на груди майке сидел Кирюха Жданов. Глаза его были закрыты, волосы на голове слиплись, и кровь несколькими струйками стекала по лицу, капая с носа и подбородка на грудь, образуя на майке огромную кровавую блямбу. Левая рука Кири была прижата к животу, а правая лежала на крышке бачка, и её разбитые в кровь пальцы импульсивно нажимали на кнопку слива. Артём опустился на колени и осторожно потормошил Кирилла за плечо. Ресницы парня, слипшиеся от крови, дрогнули, и он медленно открыл глаза. Было видно, что Кирюха очень хочет что-то сказать, но не может. Наконец, избитый парень открыл рот и, дико морщась, вытолкнул окровавленным языком осколки выбитых зубов и сгусток крови. Потом, сфокусировав на Артёме свой взгляд, жестоко избитый сосед по квартире усилием воли собрался и еле слышно прошептал:

– Тёма… Сука ты, Тёма… – и потерял сознание, уронив подбородок на грудь.

– Кто тебя так, Киря? За что? – кричал товарищу прямо в лицо Артём, пробуя привести его в чувство.

Но Кирилл молчал. Артём понял, что времени терять нельзя и, набрав номер скорой помощи, сбивчиво сообщил:

– Совершено нападение… вернее, покушение… Травма головы… возможно повреждение внутренних органов. Что? Да… есть кровопотеря… Моя фамилия? Зачем? Шиллер… Адрес пишите!

Звонок в дверь раздался минут через пятнадцать. На пороге стояли двое вооружённых полицейских в форме.

– У вас покушение? – жёстко спросил лейтенант, делая шаг вперёд.

– А я полицию… – удивлённо начал Артём, отрицательно качая головой.

– Так бывает. Скорая нам сообщает о подобных происшествиях. Инструкция, – коротко объяснил пэпээсник. – Ты кто? Документы…

Лифт шумно открылся, и «пепсы» расступились, пропуская в квартиру медиков с носилками.

Носилки с так и не пришедшим в сознание Кириллом спускали, осторожно ступая по узким ступеням лестничного марша, вчетвером. Слева от перебинтованной головы Жданова держался за неудобную ручку «переноски» Артём. Справа шёл сержант из патрульной службы. Уже на первом этаже Кирилл неожиданно открыл глаза и, глядя в лицо Артёму, пошевелил разбитыми губами.

– Стойте, мужики! – крикнул Артём, останавливаясь у машины скорой помощи. – Он сказать что-то хочет.

Санитар притормозил с загрузкой носилок и поставил их на колёсики. Артём интуитивно наклонил голову к лицу Кирилла и прошептал:

– Говори, Кирь…

– Тём… – тихо прошамкал беззубым ртом Жданов. – Я тебе узе ховалил, шо ты сука?

– Говорил, Киря, говорил. Почему? – прошептал Артём, не понимая своей вины.

– Они са тобой плиходили… тебя долзны были отхеляцить… Меня хелячат, а я зе не пли делах… они есё плидут. Уходи, Тём… нельзя тебе… убьют на хлен… лютые, бля… – быстро и горячо шептал Жданов, плюясь красной слюной, как будто боялся не успеть предупредить друга об опасности.

– Кто это был, Кирь? Кто? – почти в самое ухо Кирилла кричал Артём.

Но студент Архитектурного института его уже не слышал. Как потом выяснилось, Жданов впал в глубокую кому, выбраться из которой он сможет только через полторы недели.

– Шиллер, что он вам сказал? Вы меня слышите, Шиллер? – это уже настойчиво задавал вопросы Артёму дежурный по ОВД следователь Краснов. – Давайте поднимемся в квартиру и всё с самого начала, под протокол.

Мозги Артёма работали, как плёночная магнитофонная бобина на медленной перемотке. Краснов задавал ему вопросы, Шиллер, не думая, что-то отвечал. А перед глазами, как в фильме ужасов, застыл последний кадр… Худая скрюченная фигура перебинтованного, как египетская мумия, Кири Жданова на больничной каталке. Бледное лицо с застывшей кровью на густых бровях и ресницах. Волосатые, все в гематомах и кровоподтёках тонкие ноги с острыми коленками.

– Артём Константинович, – донеслось до Шиллера, – это повестка на завтра. Время указано, попрошу не опаздывать. Если нужна будет справка в институт, выпишем. Вы меня слышите? Вот тут распишитесь… с моих слов записано верно… Поздно, пойдём мы…

Увезли в «Склиф» в бессознательном состоянии Кирюху Жданова. Продолжил дежурство по своему маршруту экипаж ППС. Давно ушли, сняв отпечатки пальцев и сделав необходимые фотоснимки с места преступления, эксперт и дежурный опер. Сложил в папку исписанные бланки допроса и уехал в отдел дежурный следак. И только Шиллер, раздевшись до трусов и встав на колени, всё тёр и тёр кафель в санузле и линолеум в прихожей и комнате Кирилла. Как только вода в ведре становилась красной от крови, Тёма выливал её в унитаз и набирал чистой. Нет, он не боялся чужой крови, он боялся, что может сорваться и натворить глупостей.

Не было ни малейшего сомнения, что избиение Кирюхи – это дело рук догхантера. Нанял, сволочь, ублюдков за бабки. Сомнений не было и в том, что придут и по его душу. У Артёма был телефон живодёра. Ему его подсунул адвокат этого самого Цымбалюка Сергея Ивановича. «Для двусторонней связи в поисках консенсуса», – как он выразился, мерзко улыбнувшись. Сев на покалеченный диван, Артём набрал номер телефона «обвиняемого», волшебным образом вдруг ставшего «пострадавшей стороной». Услышав приглушённое сопение в трубке, Артём, стараясь держать себя в руках, негромко сказал:

– Это ты, мразь?

– Я не понял… Кто это? – удивлённым голосом спросил Цымбалюк.

– Шиллер…

– Композитор? – насмешливо переспросил догхантер. – Я так понял, мои пацаны тебя с кем-то перепутали, раз ты ещё в состоянии говорить. Ничего… ошибочку исправим. От Цымы ещё никто не уходил!

– Цыма? Ты… урод! Ты за два с половиной ляма готов человека убить, – сорвался на крик Артём. – Я сегодня же на тебя заяву напишу, сволочь мордатая!

– Какие два лимона, дрыщ? Ты мне не бабки, ты мне новый «Лексус» купишь. Понял меня, студент? – зло заржав в трубку, пьяным голосом заявил Цымбалюк. – Хотя… хотя и бабки тоже заплатишь, собачий заступник.