Интравертный котик нам достался. Будь его воля, целыми днями лежал бы, зашившись в какой-нибудь уголок и никто ему особо не нужен. Ага, размечтался. Не в этой квартире, и не с этим псом. Тузик со всей своей детской непосредственностью выковыривал котофея из любого закоулка с целью «поиграть», хватая при этом за то, что ближе, без каких-либо церемоний. Так что напряженное перемирие между животинками подвергалось серьезным угрозам по нескольку раз на дню.

Будь моя воля, давно бы Мурчик у бабушек жил. Но тогда очень уж напряженное перемирие настало бы не у кота с собакой, а у меня с молодой женой. Так что счет пока был в пользу кота. А мы с Тузиком нарезали круги по району. Нагулявшись, побежали домой.

Котёнка не видно и не слышно. Где он прячется?

– Мурчик, Мурчик! – стал звать я.

– Здесь он, – откликнулась из кухни жена.

Оказывается, с тех пор, как на кухне появилась мебель, котёнок стал прятаться на ней от собаки.

– Ну, хотя бы чувствует себя спокойно. – заметил я. – Вон, дремлет. А не в панике сидит, уши прижав.

– Конечно. Высоко сижу, далеко гляжу! Да, Мурчик? – ласково потрепала котёнка Галия. Тот проснулся и потянулся.

– В коробках, которые ты принес, оказались концентраты, – доложила Галия.

– Я на консервном заводе сегодня лекцию читал. Немудрено. А что за концентраты?

– Кисель клубничный, кисель вишнёвый, супов всяких разных в пакетиках, каша перловая в банках, каша рисовая, каша гречневая… – выкладывала Галия на стол брикеты, пакеты и консервные банки. – А это что такое? Каша что ли, какая-то?.. – она показала мне брикет, похожий на брикет киселя.

– Ну, там же написано, как это готовить? – спросил я. – Давай, попробуем сначала, что это такое и можно ли это есть. Потом уже решим, надо ли этим делиться с кем-то…

– О, смотри, суп с белыми грибами. – потрясла Галия пакетом.

– Здорово, это может быть ценной вещью! Ну, хорошо, что это всё сухое и не портится, а то холодильника пока нет.

– Давай может, пока зима, тумбочку какую-нибудь старую на балкон поставим, вот и будет холодильник.

– Ага, заледеневшее молоко в кофе как наливать? – отмахнулся я. – Нет. Надо думать о нормальном холодильнике.

Эх, тяжко быть студентом! Даже в очередь не стать на предприятии, как все, кто на них работают, делают. Нет очередей на холодильники для студентов в СССР. Видимо, власти считают, что мы все по съёмным углам и общагам должны мыкаться, а не холодильниками в своих квартирах разживаться. Но это я так, привычно ворчу, придумаю я, как добыть холодильник без всякой собственной очереди. Есть уже идеи на этот счет…

Договорились во время завтрака с Галиёй встретиться после пар на метро Октябрьской в центре платформы. Если кто-то из нас припоздает, то не надо будет на холоде ждать.

По дороге к метро вспомнил, что на почту еще нужно зайти. Пришлось сделать небольшой крюк. Телеграмма была от Петра. Приедет в субботу, если не будет задержки с отправкой контейнера. Коротко и ясно. И куча «тчк», улыбнуло. Значит, в субботу.

После пар понёсся на встречу с женой, предвкушая поездку в свой старый район, представил предновогоднюю атмосферу своего детства. Как удачно совпала необходимость прикупить для нее ёлочных игрушек по работе с моей резко обострившейся ностальгией по родным местам!

Повёз Галию на Каширскую. Потом ехали на автобусе. Я не очень помню этот район деревянным, мне было лет шесть или семь, когда здесь всё начали сносить. Вернее, начнут… Года до семьдесят седьмого здесь снесут все деревни и построят целые кварталы девяти и двенадцатиэтажных домов. Устроят району транспортный коллапс… А, кстати, как так получилось, что родители в этом же районе такую крохотную квартиру получили после сноса нашего деревянного дома? В семье я уже есть, сестра уже есть, брат только еще не родился… Почему им всего лишь однушку дали? В детстве об этом не думал, понятное дело. А сейчас интересно.

Мы пришли в магазин хозтоваров. Он уже был украшен, так, как я и запомнил на всю жизнь, многочисленные кусочки ваты на ниточках свисали с потолка. Стал искать глазами прилавки с игрушками. Да. Уже выложили. Метнулись вдвоём с женой туда. Галия принялась рассматривать их, брала понравившиеся из наваленных целыми горками куч и подавала мне. Она, как ребёнок, металась вдоль прилавка и хватала всё подряд, да ещё и в двух экземплярах.

– На работу и домой! – возбуждённо выбирая разноцветные шары, объясняла она. – Дома же вообще ни одной игрушечки нет.

– Как же вы так живёте? – услышав Галию, спросила рядом стоящая тётка с сумками в обеих руках.

– Молодожёны. – быстро пояснил я. – У нас ещё вообще ничего нет, кроме щенка и котёнка.

– Чего это, ничего нет?! – возмутилась жена. – У нас уже кухня есть. Вот ёлку купим, игрушками нарядим.

– Ага. Где-то я это уже слышала! – рассмеялась тётка. – Ёлка… Котёнок со щенком…

– Пришли ребята вскоре, а ёлка на полу. – услышали мы рядом детский голосок. – Немало было горя котёнку и щенку.