— Логично, в целом, — нехотя соглашаюсь. — Но как тогда объяснить мою связь с Котом?

— А ты с ним виделся?

— Дважды.

— Серьёзный аргумент в твою пользу, — соглашается Николай. — К тому же с тем юношей я не знаком, а вот тебе доверяю. Кстати, спасибо, что не согласился помочь Алине сбежать.

— Пожалуйста, — барабаню пальцами по столу и говорю: — Дайте угадаю, что вы хотите сделать. Доказать моё происхождение — раз. Помочь получить титул графа — два. Принять вас в род — три.

— Именно в такой последовательности, — улыбается губернатор. — Связь с Котом-покровителем действительно о многом говорит. Он ничего не рассказывал о твоём происхождении?

— Нет. Когда я спросил, тот сказал что-то в духе «мне некогда следить за вами, людишки».

— Да, у него много последователей как среди знати, так и в простонародье, — произносит Николай. — Но, прошу тебя, попробуй выяснить. Его слово могло бы стать решающим.

— Хорошо, попробую.

— Так ты согласен на предложение? — Мережковский твёрдо смотрит мне в глаза. — Я помогу тебе стать графом, Ярослав. А ты взамен назовёшь меня, скажем, своим сводным братом и примешь в семью. Такое вполне допустимо, хоть и редко практикуется.

Недолго подумав, киваю и протягиваю руку:

— Равноценный обмен.

— Полностью согласен, — Николай Павлович крепко пожимает мою ладонь. — Значит, приступаем. Я велю своим людям сделать всё необходимое. Когда придумаем, как заполучить титул без шума и крови, сразу же приступим. Ты, в свою очередь, разузнай подробности о гибели ведуна и поговори с Котом.

— Хорошо. В городе спокойно? Мы со Светой хотели бы вернуться к себе.

— Зачем? Разве вам плохо здесь? — разводит руками Мережковский.

— Не будем злоупотреблять гостеприимством, — улыбаюсь я. — Да и рано привыкать к дворянскому быту. Думается мне, что единокровный братец не отдаст свой титул просто так.

— Если он ещё жив. Вполне возможно, что придётся бороться не с ним, а с твоим племянником. Впрочем, не будем загадывать… Скоро всё станет ясно.

Прощаюсь с Николаем и топаю к Свете. Она даже рада, что мы вернёмся в комнатушку над спортивным залом. В конце концов, она немало сил вложила в то, чтобы создать там уют.

Я прошу слугу оседлать Эклера, а пока Светлана собирает вещи, погружаюсь в медитацию. Кот просил не беспокоить его по пустякам, но сейчас дело серьёзное…

Сходу попасть в обиталище пушистого бога не получается. Будто что-то мешает. Он что, опять мне блок поставил? На фига? Подружились же вроде.

Но потом преграда исчезает, и я оказываюсь в бесконечном пространстве, затянутом серым туманом. Громадный мурлыка сидит, задрав заднюю лапу, и вылизывает пузо.

— Здравствуй, — кланяюсь. — Зачем ты постоянно вылизываешься, ты же бог?

— Привычка, — отвечает Кот. — Когда ты в облике животного, поневоле перенимаешь его поведение. Чего хотел, Ярослав?

— Мне очень надо знать, чей я сын.

— Зачем? — гигант опускает лапу и широко зевает.

— Графом хочу стать.

— Графом, да? — Кот причмокивает и облизывает усы. — Зачем?

— Блин, да хочу я так!

— А я хочу нормально поспать, чтобы меня не тревожили.

Пушистый бог снова зевает, потом вдруг падает набок и потягивается.

— Ладно, давай взглянем на это по-другому, — говорю. — Когда я стану графом, то смогу ещё быстрее набирать силу. Я женюсь, заделаю детей, наберу себе слуг и гвардейцев, и все эти люди будут поклоняться тебе.

— Му-р-р, да, звучит интересно… Но ты вот только собираешься стать графом, а другие уже графы. Зачем мне именно ты?

— А я уникальный. Я за несколько месяцев в этом мире сделал столько, сколько другие за всю жизнь не делают.

Кот переворачивается на живот и долго смотрит на меня своими огромными глазищами.

— Преувеличиваешь, конечно. Но всё же да, ты стал значительно сильнее… И мне это нравится. Ладно, подожди.

Кот садится ровно, как статуэтка, и закрывает глаза. Терпеливо жду, хотя со временем начинает казаться, что божественный мурлыка просто задремал.

— Как любопытно, — наконец, говорит он и открывает глаза. — Я не могу увидеть, чей ты сын.

— Почему?

— Не знаю, и меня это бесит, — хмурится здоровяк и нервно облизывает нос. — Хотя нет, всё понятно. Ты же подселенец, не родная для этого тела душа. Вот поэтому я ничего и не вижу. Придётся тебе, Ярослав, самому искать родителей, человеческими способами. Но если что, помогу, чем смогу. Только часто ко мне не лезь…

— Не буду, — соглашаюсь, потому что выбора всё равно нет.