– Да какой ты, в задницу, католик! – перебила она его по-литовски, вызвав взрыв смеха у литовской части сборища. И еще она успела заметить улыбку на лице Нечаева.

Она залпом выпила вино.

– За что я люблю эту девчонку? – воскликнул раскрасневшийся Дон. – Кто еще посмеет мне дерзить, как она? Есть добровольцы?

За столом установилась гробовая тишина. Все словно оцепенели, только престарелая родственница покойного неодобрительно покачала головой.

– То-то же, – обведя волчьим взгляд ом присутствующих, подытожил Донатас.

После чего смачно выругался по-русски, и Аиде стало не по себе. Она вдруг вспомнила, что месяц назад заметила у Дона на макушечке едва наметившуюся лысину. Вот студентке иняза, стоявшей на балконе, она и бросилась в глаза.

– Как поживает ваш украинский друг? – подсел к Аиде Борзой.

– Спасибо, хорошо. Очень хотел с вами увидеться, но дела не позволили.

– Когда разделается с делами, пусть приезжает в Катю. Я всегда рад гостям, а таким в особенности. – Последние слова он произнес со скрежетом зубовным. Видно, Мадьяр сильно расстроил его планы. Или, вернее, часть планов.

Теперь Аида понимала, что Борзой приехал в Питер не только ради нее, а чтобы договориться с Доном и остальными. Ради сегодняшних поминок он здесь. И Донатас, возможно, расплатится ею с Борзым.

Нет, не зря ее пригласили сюда и показали всем тузам будущего синдиката. Это значит, как верно заметил Мадьяр, что ее услуги больше не понадобятся. И главное – выйти отсюда. Главное – уцелеть.

– А теперь по-православному! – объявила она.

– Вот это другое дело! – почему-то обрадовался Борзой и налил ей полный бокал водки. – Упиться – так упиться. Чтоб мы все сдохли! – провозгласила она тост и снова выпила все до дна, так что ей даже зааплодировали. Сидевший напротив литовский компаньон Нечаева смотрел на нее с восхищением, не отрывая глаз.

– Я бы взял такую в жены, – сказал он по-литовски Донатасу.

– К сожалению, девочка уже не продается, Гедиминас, – ответил тот. – Да и потом, ты ее плохо знаешь. Это дьявол в юбке.

– Она говорит по-нашему.

– Дьявол говорит на всех языках…

– Отдай мне ее, Донатас!

– Ты много выпил сегодня, мой мальчик.

«Мальчику» было под сорок, и он действительно здорово опьянел.

– Тогда хотя бы на одну ночь! Я тебе хорошо заплачу!

– Я, по-твоему, сутенер, говнюк?! – Дон ударил кулаком по столу – И она, между прочим, не шлюха! А тебе надо проспаться, Гедиминас!

Воспользовавшись ссорой двух литовцев, Аида встала из-за стола.

– Куда? – схватил ее за руку Донатас.

– Что мне теперь и поссать нельзя? – сказала она пьяным голосом, снова вызвав смех.

Старушка по-прежнему качала головой, Нечаев смотрел с настороженным прищуром, Борзой нагло улыбался. Гедиминас откинулся на спинку стула и, запрокинув голову вверх, насвистывал незамысловатый мотивчик. Донатас расцепил пальцы на ее запястье.

– Иди и быстрее возвращайся. Поговорим о деле.

Туалет был первым шагом к спасению – он находился рядом с выходом.

Аида закурила. Скорее всего, выхода вообще не было. «К сожалению, девочка уже не продается…» Дон теперь ничего не скрывает. Он уверен, что у нее нет выхода. И если бы она сразу догадалась, что сам Донатас расправился с Вахом, то вряд ли ее заманили бы сюда.

Аида открыла кран и подставила под струю кончик сигареты. Она услышала, как кто-то вошел в туалет. Бросила чинарик в корзину. Раскрыла сумочку.

Принялась мыть руки.

За спиной раздались тяжелые, но быстрые шаги. Аида не успела обернуться, как на шею ей набросили удавку В зеркале она увидела тупую, со звериным оскалом, морду дылды-охранницы и свой испуганный взгляд. Взгляд, в котором застыл ужас, напугал ее больше, чем эта горилла. «Неужели все?» – спросила она у отражения в зеркале.

У дылды была железная хватка. Бесполезно отбиваться локтями и острыми каблуками-шпильками. Двухметровая литовка безукоризненно исполняла порученную ей работу. А справиться с такой хрупкой девушкой, как Инга, дело нескольких секунд.

Аида сделала вид, что покорилась судьбе. Она не брыкалась, не дергалась и спокойно давала себя душить.

Первый удар пилкой пришелся дылде в район аппендикса. Она вскрикнула, скорее, от удивления, чем от боли. А удивившись, ослабила хватку. Аида быстрым движением избавилась от удавки. Полной грудью вдохнула спасительный воздух.

Увернулась от новой попытки набросить петлю и нанесла второй, страшный удар.

Охранница с криком отлетела к стене и сползла на пол. Пилка застряла у нее в глазнице. Она ревела и мотала головой, пока Аида не вырубила ее, ударив ногой в солнечное сплетение.