Шрифт:
Перечень стандартных действий был невелик: поездки в Фостервилл за продуктами, под прикрытием чего осуществлялось визуальное наблюдение за Линкольном Крафтом; смена места дислокации, добавляющая легенде прикрытия большую степень правдоподобия; визиты в соседние лагеря с целью передачи функций наблюдения и обеспечения постоянного, непрекращающегося визуального контроля за местностью…
Пока Жанверт ничем не подтвердил своей ненадежности. Все его разговоры соответствовали установленным правилам.
– Шеф знает, что вы лишены связи, когда находитесь на ферме?
– Да.
– Мне это не нравится.
– Это мне следует беспокоиться, а не тебе, – заявил Перудж. Что о себе возомнил этот Коротышка?
– Я бы сам хотел посмотреть это место, – сказал Жанверт.
– Ты не имеешь права делать этого без особого распоряжения, да и то лишь в том случае, если я не выхожу на связь после установленного срока.
– Я не подвергаю сомнению ваши полномочия, – произнес Жанверт примирительным тоном. – Меня просто беспокоит то, что о многом мы не знаем. И Хеллстром демонстрирует явное к нам неуважение.
Перудж подозревал, что Жанверт лишь пытается изобразить озабоченность.
– Ферма – это моя проблема, – напомнил он. – Твоя – наблюдать и докладывать.
– Трудновато это делать, когда у вас выключен передатчик.
– Ты по-прежнему не нашел слабого места в их защите?
– Я бы сразу сообщил вам.
– Не переживай. Я знаю, что ты стараешься.
– Через эти стены не проникает ни один звук. У них, вероятно, какая-то сверхмощная система звукоизоляции. Звуков в долине немало, но ни один мы не сумели идентифицировать. Главным образом, это техника. Тяжелая техника. И, уверен, у них есть оборудование, которое позволяет засечь нашу слежку. Этой ночью Сэмпсон и Рио выводили свои приборы на максимальную мощность. Они в основном занимаются слежением.
– Постоянно, без перерывов?
– Да.
Ну что ж, Жанверт предпринимает все меры предосторожности, подумал Перудж. Почему я ему не доверяю? Неужели этот карлик всегда будет под подозрением из-за того, что неохотно согласился у нас работать?
Перудж был недоволен собой. Дурацкие мысли, сейчас не до этого. Что же задумал шеф?
А эта необыкновенная женщина с фермы – неужели она над ним просто издевалась? Многие женщины считали Перуджа привлекательным, и он знал, что его крупное тело производило впечатление животной силы, что, наверное, и объясняет произошедшее на ферме.
Нет, черт возьми! Не нужно быть идиотом! Ее направил на него сам Хеллстром!
Интересно, считает ли шеф Перуджа расходным материалом?
– Вы еще на связи? – спросил Жанверт.
– Да, – с трудом сдерживая злость, ответил Перудж.
– Почему вы решили, что на ферме больше людей, чем мы видим? Из-за тоннеля?
– Из-за него, но там есть кое-что еще, что мы не можем проверить. Пометь себе: нужно определить, сколько и чего поставляется на ферму. Продуктов и прочего. Будь осторожен, но выясни все, в деталях.
– Да. Может, поручить это ДТ?
– Нет. Пусть этим займется Ник. Мне нужно знать, на какое количество людей заказывают продукты.
– Шеф сказал вам о заказе алмазных наконечников для бурильной установки?
– Их должны были доставить, когда там находились Карлос и Тимиена.
– Удивительно, не правда ли?
– Это укладывается в схему, весьма странную. – заметил Перудж. – И природа ее нам пока непонятна.
Он задумался. Зачем кинокомпании нужна бурильная установка? Объяснить этого Перудж пока не мог, да и задавать подобные вопросы было нелепо – нет достаточного количества данных. Скорее придешь к неверному ответу, чем к правильному. И в том и в другом случае ничего, кроме неопределенности, не получишь.
– Да, – кивнул Жанверт. – Что еще добавить в доклад?
– Ничего, – ответил Перудж, отключился и, убрав оборудование в футляр, спрятал его в бритвенном приборе.
Сегодня Жанверт был разговорчивым, а попытка вести себя вежливо – лишь притворство этого мелкого, сверх меры энергичного придурка.
Перудж размышлял об этом, лежа в постели, в полной темноте. Он знал, что отрезан от мира, одинок, лишен всякой поддержки – даже со стороны шефа. Что же заставляет его заниматься этим?
Потому что я хочу быть богатым, подумал он. Богаче, чем эта сучка из Совета директоров. И я добьюсь своего, если сумею заполучить Проект-40.
Нилс Хеллстром: заметки к сценарию
На экране аудитория увидит бабочку, появляющуюся из кокона. Мы понимаем эту сцену в более глубоком смысле, и то же самое должны уяснить зрители, но на подсознательном уровне. Бабочка персонифицирует нашу долгую борьбу. Кокон – это темные века, когда на земле доминировало дикое население Внешнего мира. Рождение бабочки – метафора трансформации, которую должен претерпеть Термитник, и целью ее является спасение человеческого рода. Эта метафора провозвещает тот день, когда мы возникнем из небытия и во всей красоте предстанем перед взором восхищенной вселенной.