Я сильно нервничаю, все еще боясь сделать что-то неверно. Отсутствие богатого опыта с мужчина в плане отношений сильно бьет по мне, моментами ощущаю дикую неуверенность. А вдруг я не права, или вдруг его спугну чем-то. Но смотря в глаза Матвея, его озорной блеск, горящие влюбленностью зрачки — понимаю, что зря волнуюсь.

— Может это ты придумал этот план, а я просто повелась, — расслабляюсь, подхватываю шутку.

— Ты права. Даже отрицать не буду, увидел и сразу подумал, что вот оно. Рыжее, спонтанное мое яркое счастье.

Обнимаю его, крепко прижимаясь к стальной груди. Слышу стук его сердца, мне нравится, что он такой теплый и ласковый. Это не тот закрытый Мот, каким я его встретила, с каким мне приходилось общаться на первых порах.

Сейчас Матвей открыт, возможно, не до конца. Но уж точно готов идти на более тесный контакт.

— Маш, а как звали твою первую любовь? — вдруг неожиданно задает вопрос.

Теряюсь на секунду. Он же знает… Хотя сейчас в своей любви к Никите я совершенно не уверена. Потому что рядом с Мотом взрываются тысячи фейерверков просто от взгляда. С Никитой было спокойно, местами больно и несправедливо. И я точно выбираю этот салют рядом с любимым.

— Ты же знаешь ответ…, — отпрянув, заглядываю в глаза.

Он хмурится, но не злится. Да и чего злиться? Прошлое оно и есть прошлое. Оно останется там, где ему место, а я живу моментом. И сейчас рядом именно он, никто другой.

— А моя первая любовь — это ты! Я никогда до тебя никого не любил, Маш. И ты должна это запомнить навсегда, чтобы в твоей голове не появлялись никакие сомнения.

Слезы непроизвольно срываются вниз. Его слова оставляют сладкие, щемящие от радости следы на моем сердце и в моей душе. Вот так просто. Я тебя люблю.

— Не плачь, моя девочка, — слизывает соленую влагу, лаская горячими губами мое лицо, — Я на все готов, лишь бы ты не плакала.

Аккуратно затягивает губы в нежный поцелуй. Ласкает языком, играет внутри, распаляя огонь внутри меня. Заводит. Внизу от одних касаний уже мокро, низ живота тянет, я так хочу его. До истомы и легкой боли в мышцах.

— Я же от счастья, — провожу указательным пальчиком по его подбородку, спускаясь к кадыку вниз.

Щетина приятно колит, прикладываюсь щекой к щеке, трусь как кошечка. Осталось только замурлыкать.

— Пошли-ка, рыжик, в спальню. Я еле сдерживаюсь.

— А ты не сдерживайся, — кидаю вызов, — Возьми меня прямо здесь, Мот.

Он смотрит внимательно, играя жевалками. Скулы на мужественном лице заостряются, придавая легкую суровость.

Резко хватает меня за плечи, разворачивая спиной к себе. Наклоняет, я тут же прогибаюсь в пояснице, складывая руки на столешнице у раковины. Задеваю ложку, она со звоном летит вниз. Мот кладет руку между моих лопаток, гладит аккуратно, а потом нажимает, отчего я грудью падаю на поверхность. Соски встают, соприкасаясь сквозь ткань о холодное дерево.

Мот не церемониться, стягивает с меня домашнюю одежду и срывает трусики. Я снова полностью обнажена. До предела.

Да, вот так! Пожалуйста! Очень хорошо.

Сминает в руке правое полушарие, зажимая в тиски, прокручивая. Я обожаю грубые ласки с моей грудью, особенно, когда она чувствительна и требует особого внимания.

— Расставь ноги шире, — вкрадчиво шепчет на ухо.

Я тут же выполняю просьбу, прогибаясь еще сильнее. Отчего моя мокрая дырочка полностью обнажается, приглашая к себе. Вся ситуация жутко возбуждает, даже ноги начинают трястись в предвкушении.

Матвей кладет ладонь на промежность, лаская и растирая влагу. Медленно и плавно.

— Быстрее! — прошу его.

Находит клитор, лаская его чуть резче. Я просто раскаляюсь до невозможных пределов, стону во весь голос.

— Давай, маленькая, кайфуй.

— Мот, да, пожалуйста! Еще!

Извиваюсь на этой столешнице и под его руками как змея под звуки флейты.

Рука Мота двигается очень быстро, я готова вот-вот кончить, но он резко останавливается. Я протяжно стону, хныча и моля продолжить. Усмехается, отходит на шаг, оголяя свой член. Поворачиваю голову вбок, с упоением наблюдая, как Мот размазываем мою влагу по своему органу. Головка оголяется и набухает.

— Матвей! — зову его.

— Да? — изгибает бровь, продолжая водить по члену, — Скажи, что ты хочешь.

Меня заводят эти пошлые разговоры еще сильнее.

— Давай, Мот, войди в меня. Грубо.

— Как грубо?

— Очень грубо…

Он тут же хватает меня за бедра, ударяясь пахом о пятую точку. Водит членом по мокрым складочкам, размазывая липкую субстанцию. Зажмуриваю глаза, и он делает резкий толчок. Настолько резкий, что на секунду спирает дыхание. Второй, третий, четвертый толчок. Я чувствую легкую боль, внутри саднит. Но Матвей просто очень большой, особенно для меня. Но после пятого толчка, я чувствую как лоно привыкает и растягивается. И тут я ловлю кайф.